Родом председатель Волжского городского совета ветеранов Геннадий Филимонов из Новоаннинского района, на самом деле – из войны. Тогда он был маленьким, но страшные события навсегда впечатались в память. Видел всё: героизм и предательство, самоотверженность и стремление поживиться на общей беде. Да и сейчас он в гуще судеб тех, кто пережил самые трудные годы.
Охотник на солдаток
– Поговорим о подвиге. Можно бить врагов, как Зоя Космодемьянская. Или четыре года ради общей цели терпеть лишения, на которые в другое время человек не способен.
– Максима Горького стали забывать, а он сказал, что в жизни всегда есть место подвигу. Мы знаем историю камышанина Алексея Маресьева, летавшего без ног и сбивавшего вражьи самолёты. Или Александра Матросова, закрывшего грудью немецкий дзот. Кстати, его подвиг повторили тысячи солдат, в том числе Николай Дудаков из села Верхняя Ахтуба Среднеахтубинского района. С детства восторгаясь этими людьми, я преклоняюсь и перед своей матерью, которая вытянула непосильную ношу. Окончив семь классов, отец стал учителем в хуторе Черкесовском. В 1941-м ушёл на фронт, дома у нас не было, поселились в классе – мама и трое детей. В школе она осталась за директора, преподавателя и уборщицу, да ещё работала в колхозе наравне со всеми, хотя колхозницей не была. Прохода не давал председатель, который не пропускал ни одну солдатку. Когда показывалась его рессорная бричка, люди разбегались, стараясь не попасться на глаза этому зверю.
Жизнь была голодная и холодная. К тому же у степного хутора не нашлось ни леса, ни реки – негде подкормиться. Каждую весну ждали лебеду – знали, с нею не умрём. Женщины по вечерам собирались в «нашем» классе. Говорили о делах на фронте, утешали получивших похоронки. Комнату освещала коптилка из снарядной гильзы. Керосин для неё приносили во рту за неимением посуды. Как терпели этот вкус, не знаю.
– В закрытых пространствах и экстремальных условиях человек обнажается, сразу видно, кто поможет, а кто отнимет последнее. Наверное, война лишь обостряет лучшие и худшие стороны характера?
– Вообще-то вся жизнь обычных людей была сплошной подвиг. Иногда он принимал конкретные формы. Зимой 43-го года хутор дошёл до полного истощения. Наша семья бедствовала больше всех – и потому, что не были колхозниками, и потому, что мама не поддалась председателю. Однажды соседский дед Леон Ахромеев сказал: «Должно, Фолимоновы помруть. Попухли все». Рядом вертелся его внук Ванька. Ночью он украл из колхозной овчарни барана и разделил пополам. Половину подбросил нам, остальное –такой же голодной семье Генераловых. Себе не взял ничего. Если б юного вора нашли, расстреляли.
В военкомат пойдут тысячи
– Самым большим злом все видели почему-то не немцев, а дезертиров и прочих лихоимцев, которые ошивались вдоль железной дороги Москва – Сталинград. Хуторяне организовывали на них облавы, однако некоторые женщины тайком выменивали у них одежду на хлеб.
Когда немцы были в Сталинграде, наш почтальон обронил записку. Её нашли и ужаснулись: это был список коммунистов, которых почтовых дел мастер собирался сдать врагу. Другие наживались на голоде. Мама выменяла на золотое кольцо мешок просяной шелухи, толку от неё никакого, зато ощущение сытости. Кто это ел, узнал жизнь до самого дна. На следующий день такой запор, что разрешиться без посторонней помощи невозможно.
– Сейчас тоже много шелухи. Людской. Случись война или другая большая беда, не попрячутся ли те, кто должен нас защищать?
– Жизнь сильно изменилась. Время мирное, а живём в страхе. Если раньше преступники сидели за решёткой, то теперь мы сами отгородились железными дверьми. Но я уверен, что народ всё так же способен на массовый подвиг и что в душе у многих живёт патриот. Не зря есть выражение: «Я не люблю свою страну, но если кто скажет о ней плохо, оторву голову». Можно забыть место, где растил пузо, но родину, с которой голодал, забыть нельзя. Случись что-то, опять тысячами пойдут в военкомат. Вижу это на примере волжанина Сергея Черноиванова. Поступил в институт, потом решил, что должен стать офицером. Служил в Калаче, воевал в Дагестане. Недавно спрашивал у него, не жалеет, что ушёл из института? Отвечает: «По-прежнему хочу быть офицером». И это после серьёзного ранения! Сергей окончил академию, полковник, служит в Грозном. Тех, для кого Родина – одна, очень много.
Мы провели конкурс среди школьников «Никто не забыт, ничто не забыто». Оказалось, что большинство хотят быть похожими не на Бэтмана, а на дедушек и бабушек, отдавших жизни на фронте и в тылу. Правда, общество разрушают передачи типа «Дом-2», мат и цинизм на экране стали нормой. Особенно больно смотреть, как относятся к старшему поколению. И это появилось давно. Началось с льгот фронтовикам при Сталине. Героям Советского Союза разрешили без очереди покупать билеты, за ордена стали доплачивать. Потом у нас появились участники локальных конфликтов, и тоже с льготами. В очереди они говорили старым фронтовикам: «Я стою – и вы становитесь». Со временем льготы потеряли смысл и оказались раздражающим фактором. Поблажек не имели лишь те, кто работал на станках, вот так и родился цинизм по отношению к заслугам. Потом он передался новым поколениям.
Считаю, давно пора заменить льготы чем-то более существенным, ведь любой участник войны давно может купить всё необходимое. Да и 500 рублей ко Дню Победы – тоже не подарок.
Побеждённые женщины
– Фотография зернотока в Среднеахтубинском районе: десять женщин с лопатами и мужчина в гимнастёрке с блокнотом. Июнь 1945 года. Снимок можно назвать так: «Победитель».
– Участников войны и тружеников тыла слишком сильно разделили. Одним – квартиры и приличные пенсии, другим – незначительные льготы. А ведь эти женщины вытянули на себе и детей, и весь фронт. По 16 часов работали в колхозах и на заводах, потом – вся домашняя лямка. А сейчас получают в месяц восемь тысяч.
Конечно, мужчинам после войны тоже было нелегко. С фронта в наш хутор вернулись только десять человек. Это сейчас после участия в локальном конфликте проходят реабилитацию, а тогда раздёрганный солдат сразу включался в народное хозяйство. И не его вина, что поставили начальником над бабами. Была система, по-другому – нельзя. На быках пахали даже в 1947 году, а запрячь их в ярмо, которое вместе с дышлом весило 30 кг, было по плечу не каждому мужчине. У нас и с этим справлялись женщины. Мужчинам хватало тракторов, кузницы, автомобилей – двигатели были такие, что каждую неделю приходилось разбирать.
– Фронтовики тихо жалуются, что о них забывают на следующий день после 9 Мая. А ведь скоро только память и останется.
– Не каждый руководитель относится к участникам войны с подобающим уважением. Брюзжат: у них и так пенсия хорошая. А я считаю, эти люди достойны максимального внимания. Когда смотрю на фронтовика, вижу в нём своего отца, умершего от ран и болезней через 30 лет после Победы. К началу года в Волжском оставалось 119 участников Сталинградской битвы, и за три последних месяца умерло ещё 40 человек. За прошедший год в городе скончалось 1427 ветеранов войны, осталось 5414. Они уходят, и всё доброе им надо сделать сейчас, чтобы потом не жалеть всю оставшуюся жизнь.
Досье
Геннадий Тимофеевич Филимонов родился в 1940 году. Окончил Волжский инженерно-строительный институт, работал киномехаником, слесарем, токарем на ВгТЗ. Награждён двумя медалями и 40 Почётными грамотами. С женой прожил 57 лет. Двое детей, трое внуков.
Прокурор поддержал волгоградку – труженицу тыла 
Привокзальная площадь может стать площадью Родимцева 
Урюпинец оставил автограф на Рейхстаге 
Любовь на ощупь. Волгоградские супруги научились жить и творить вслепую 
Одни уроды кругом