Депутат Государственной думы от КПРФ Николай Паршин заявил о шантаже и угрозах в свой адрес весной этого года.
Корреспондент «АиФ» - НП» попытался разобраться в уголовной истории со школой в селе Рахинка, а также узнал мнение парламентария о политической ситуации в регионе.
«Стерилизация» региональной политики
- Николай Алексеевич, в июле по представлению Генпрокурора Госдума лишила вас депутатской неприкосновенности. После этого, несмотря на активный этап избирательной кампании, о вас ничего не было слышно вплоть до сентября…
- Всё это время я находился в больнице, перенёс несколько операций. Из-за стресса и отсутствия полноценного отпуска на протяжении ряда лет обострились болезни. Сейчас я нахожусь на амбулаторном лечении, реабилитация после перенесённых операций идёт до сих пор. Моё местонахождение было известно следователям, я не скрывался. Читал новости, общался с людьми, одним словом, находился в информационном поле. Да, по ряду причин я не был активным участником этой избирательной кампании. Но осенние выборы не прошли мимо меня.
- Тогда вы можете оценить эту избирательную кампанию?
- В прошлом году выборы были яркие и насыщенные. Можно сравнить их с кипящим чайником - настолько было горячо и на грани. В 2014-м всё обстояло иначе - тихо и обречённо. Власть всё сделала для того, чтобы максимально «стерилизовать» политическое поле. И, к слову, это не федеральная тенденция. В ряде регионов были достаточно яркие кампании. Если говорить о перспективах, то настораживает здесь более всего, что за политической «стерилизацией» может последовать «физическая» - неудобных выведут не только с политической орбиты, но и из нормальной жизни.
За правдой - в Страсбург
- В период между лишением вас депутатской неприкосновенности и до предъявления СУ СКР по Волгоградской области обвинений в мошенничестве было несколько судебных разбирательств. Для чего вы отстаивали депутатский иммунитет в Верховном суде и в Волгоградском облсуде?
- На мой взгляд, было прямое нарушение Регламента Госдумы. Кроме того, представление Генпрокурора, на основании которого меня лишили неприкосновенности, содержит многочисленные и принципиальные пробелы. Я отстаиваю свои законные права. Я был лишён права на защиту и, более того, не знал даже, в чём меня обвиняют - материалы дела были мне недоступны. Только благодаря Верховному суду я смог ознакомиться с ними. И теперь получил ответы на многие вопросы. Судебные разбирательства не закончены, я буду обращаться в Европейский суд по правам человека. Но пока не исчерпаны возможности защиты в своей стране, обращение в Страсбург невозможно. Именно поэтому сейчас мы обжалуем решение Верховного суда в апелляционной инстанции. Помимо юридических моментов есть и общественное мнение - «почему он в суд не идёт, если заявляет, что всё незаконно?». Руководство компартии также считает, что необходимо пройти все процедуры. Я благодарен, что меня в трудной ситуации поддержал председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов, коллеги по Госдуме, особенно Николай Арефьев и Константин Лазарев, а также друзья «на родине», в Волгоградской области.
- На прошлой неделе вы сделали громкое заявление, что подверглись шантажу и угрозам весной этого года. Почему так долго молчали?
- Недооценивал серьёзность ситуации. Считал, что если ни в чём не виноват, значит, ничего не грозит. Я планировал участвовать в губернаторских выборах и не хотел, чтобы мои заявления о шантаже и угрозах были восприняты как искусственно созданный информационный повод, недобросовестный пиар. А тогда бы их именно так и интерпретировали. Но ситуация развернулась непредсказуемо, всё зашло очень далеко.
- Так что происходило весной? Кто вас шантажировал?
- Активная фаза моего привлечения в уголовное дело со школой в селе Рахинка началась 25 апреля. Двумя днями ранее в Палласовке, где проходило выездное заседание бюро обкома КПРФ, партийцы выдвинули меня в качестве кандидата на губернаторские выборы. С 25-го числа я попал в оперативную разработку. Она продолжалась до 21 мая. Всю эту информацию я знаю из материалов дела, которые получил, как говорил уже, лишь в октябре благодаря Верховному суду. С 25 апреля обвиняемые по делу продажи школы в с. Рахинка начали меня «писать». Ко мне подсылали фигурантов дела в «записывающем обмундировании» шесть раз. На этих записях я выражал недоумение: о каких деньгах идёт речь? Тогда мне стали намекать, что кто-то из моего ближайшего окружения имеет отношение к деньгам, которые надо вернуть. Я не хотел верить в это и говорил, что буду выяснять. В ответ же слышал разговоры о грядущих выборах и о скандале, который разразится, если всё это предать огласке. Ни на одной записи нет такого разговора, что «ты взял деньги - верни». Как можно, исходя из моих ответов, прийти к выводу о составе преступления?! Мне непонятно! Все эти беседы в апреле-мае 2014 года я воспринимал как угрозу. Потому что в каждом разговоре звучала тема выборов. Я понимал, что если разразится скандал, - а в серьёзности намерений «агентов» не сомневался, - то будет нанесён серьезный ущерб репутации партии, а опровержение клеветы затянется на месяцы. Тем временем избирательная кампания была уже на старте.
Картина ясна
- И кто, на ваш взгляд, организатор «дела Паршина»?
- Кто за этим стоит - могу лишь предполагать. Но «картинка» уже начала складываться. Ничего случайного нет. Если люди в какой-то момент начинают давать одинаковые показания, которые кардинально отличаются от тех, что были ранее, значит, есть определённый «центр», координирующий их. В апреле на политическом поле Волгоградской области произошли изменения - пришёл новый руководитель. Некие высокопоставленные лица из «старой» команды понимали, что нависла угроза над их тронами, и решили сделать «приятное» новому губернатору. А я в этом отношении очень удобная фигура - регулярно выступаю с критикой в адрес власти, не вовлечён ни в какие «кланы», осенью прошлого года после выборов организовал 35-дневный круглосуточный протест под окнами правительства. Одним словом, «самый подходящий». Я думаю, что эти лица при помощи Тихонова и других (Сергей Тихонов - один из фигурантов дела со школой в с. Рахинка, приговорён судом к условному сроку. - Прим. ред.) и пустили следствие по ложному пути. Каждый получает своё: одни - сокращение тюремного срока, другие - устранение неугодного и неудобного политика. Кроме того, на моём примере показывают, чем грозит непокорность. Не нужно забывать, что скоро выборы в Госдуму. Для «захвата» партийной организации сейчас самое подходящее время. Поэтому и пытаются поставить под контроль всё оппозиционное.
- В последнее время ваше будущее - и партийное, и депутатское - часто становится предметом обсуждения у разных экспертов. Расскажите о своих планах.
- Немало времени занимает сейчас работа по юридической защите - суды, допросы, консультации с адвокатами. Тем не менее нахожу возможности и для исполнения своих основных обязанностей. В марте этого года меня переизбрали на пост первого секретаря Сталинградского обкома КПРФ. В соответствии с Уставом мои полномочия продолжаются четыре года. Я не намерен никуда уходить, работу продолжу. В июне при поддержке ЦК КПРФ мы приобрели в собственность новое здание для обкома - раньше приходилось арендовать помещение. Есть много партийных проектов, которые надо реализовать. Кроме того, я депутат Госдумы и должен защищать интересы своих избирателей. Для тех, кто меня «похоронил» и камушек положил на виртуальной могиле, заявляю: «Рано. Поспешили».
Спящие выборы. В Волгоградской области избиратель стал лишним элементом 
Коммунисты требуют казнить педофилов 
Полиции нужна повторная аттестация 
Волгоградские политики обращаются к колдунам