Плугом и «парами» мы из года в год уничтожаем плодородие почвы. Инновационная технология No-till призвана совершить революцию в земледелии. За рубежом эта методика победно шествует по полям, но наши аграрии не спешат отказываться от традиционной обработки почвы.
Почему технология будущего тяжело «идёт в народ», мы выясняли у кандидата сельскохозяйственных наук, много лет практикующего на полях своего хозяйства No-till, Алексея Ишкина.
Требуется перезагрузить файлы
Лариса Шеремет, «АиФ - Нижнее Поволжье»: Алексей Викторович, вы один из немногих, кто сегодня в регионе активно осваивает и пропагандирует новую технологию. В чём её суть?
Алексей Ишкин: Это не новая технология, а совершенно новая философия земледелия. Есть такая пословица: «Дурак выращивает сорняки, умный - урожай, а мудрый - землю». Мы растим живую почву. Не разрываем плугами наши поля, не переворачиваем пласты земли, а сеем по стерне. Стерня позволяет задерживать влагу, препятствует её испарению, спасает посевы от палящих солнечных лучей, от ветровой эрозии.
Но самое главное, это те процессы, которые происходят в земле. Классическая методика земледелия неизбежно губит плодородный слой. На целинных землях, по сравнению с почвой, которую пашут, биоты (микроорганизмы, которые находятся в гармоничном симбиозе с растительным миром) в десять раз больше. У нас через два года после перехода на No-till значительно увеличилось количество дождевых червей и другой полезной для растений «живности». Каждый корешок «окутан» микроорганизмами, именно они превращают трудно растворимые питательные вещества в доступные для растений. Чем больше биоты, тем легче растениям добывать необходимую для роста пищу.
- Тогда почему же новаторов единицы?
- Если бы все аграрии разом решились перевести свои поля на новую технологию, была бы катастрофа. Требуется полная перезагрузка: от мозгов, заточенных у наших аграриев под традиционную практику «паров», до замены сельхозтехники. Нам пришлось распродать весь парк и закупать дорогостоящие посевные комплексы и очёсывающие жатки в основном в Аргентине, где на нулевую технологию переведены все поля.
Мало решить: «Всё, с этого года я не буду больше пахать». Нужно активно готовиться к переходу. Я 11 лет изучал теорию прежде чем приступить к реализации технологии. Побывал в США, сын ездил по обмену опытом в Аргентину, вместе мы осматривали экспериментальные поля коллег в Ростовской области, набирались опыта у них. Мне очень помог советами фермер из Новоаннинского района Сергей Кажгалиев, который первым в нашем регионе стал первопроходцем в No-till.
Но не средства и отсутствие знаний по нулевой технологии являются главным препятствием, а психологический фактор. На Украине была конференция для фермеров-новаторов. Оказалось, что среди поклонников No-till были бывшие спортсмены, учителя, строители… и ни одного агронома. Знания, вложенные в голову агронома за годы учёбы, мешают ему решиться на переход.
Почва-микроволновка
- Один фермер признался, что никогда не перейдёт на безотвальную, нулевую вспашку, потому что поля выглядят заросшими, «неопрятными».
- Когда первый раз с сыном увидел в Ростовской области площади с нулевой вспашкой, он был в шоке: «У нас тоже такие поля будут? А что же люди скажут?».
Мы пять лет, как полностью отказались от вспашки своих угодий, видя по ранней весне наши поля со стернёй от 25 до 50 см, наши соседи и сегодня не упустят случая подколоть. Но в период роста посевов и сбора урожая у них уже нет повода для шуток.
Ну что хорошего в приятной на глаз чёрной, без травинки пашне под названием «пары»? Обильные дожди создают корку, через которую влага не проникает вглубь. Плодородный слой сдувает ветрами в овраги, балки, реки. А летом, когда температура в воздухе достигает 35 - 40 градусов, земля нагревается до 60 - 70 градусов. В этой «микроволновке» гибнет всё живое. В течение года под парами почва вскрыта, нет на ней никакой растительности, а это питательная среда для биоты. С 1985 года в стране была введена система сухого земледелия. В 90-х под парами было 10% пашни, в наши дни от 30 до 50%. Нет ничего удивительного, что плодородие почвы на парах с каждым годом всё больше снижается. У нас по области за время сухого земледелия содержание гумуса уменьшилось не менее чем на 30%. Я убеждён: у нас просто нет другого выхода, чтобы сохранить природное богатство – живую землю, мы все перейдём на нулевую технологию. Но у нас не принято « креститься до того, как гром грянет».
- Но есть мнение, что при нулевой технологии используется много химии для того, чтобы приглушить сорняки. Не вредно ли это для потребителей сельхозпродукции?
- Мы вносим больше только гербицидов, которые уничтожают сорняки и не опасны для биоты. Наиболее губительны для всего живого фунгициды и особенно пестициды. Мы их применяем не больше, чем при классическом земледелии. Слухи о перенасыщении химией преувеличены.
- За пять лет работы по нулевой технологии виден экономический эффект?
- Пока нет. Мы, конечно же, пытались на несколько лет просчитать экономическую выгоду от перехода на нулевую технологию. Но жизнь вносит свои коррективы. Перестали пахать - стали экономить на постоянно дорожающих ГСМ. Но в последние годы начала расти цена на химию. Поэтому особого экономического эффекта пока не почувствовали. Но качество почвы постепенно улучшается, урожайность растёт.
Притяжение земли
- Сейчас много говорят о дефиците кадров в сельском хозяйстве. Молодежь мигрирует в города. Фермеры предпочитают нанимать мигрантов из Средней Азии, потому что они работящие, выносливые и непьющие. Как можно решить проблему дефицита кадров?
- Высокими технологиями. Мы с переходом смогли вдвое сократить штат. Что касается трудовой миграции, так это явление мирового масштаба. У нас тяжелой работой заняты уроженцы Средней Азии, в Германии много поляков и украинцев «пашут» на тяжелой и непрестижной для местного населения работе. И если люди приезжают на заработки, естественно, что они не пьют. Им семьи кормить надо, не до развлечений и отдыха. А то, что наша молодёжь уезжает… Ну как их удержишь? Мало кто дояркой и механизатором работает по большой любви к профессии. Но большой город не всех принимает. Вот и возвращаются домой.
- Вы в фермеры ушли с престижной должности главного агронома области. На это редко кто решается.
- Наверное, это моё призвание - на земле работать. Где бы я ни был, срабатывало притяжение земли. Дед в Троицком соорудил землянку, потом вырос дом… наша семья. Мать и отец всю жизнь здесь проработали, и я не смог уехать из родового имения. Где бы ни был, тянуло к земле. Я из тех, кто выбрал профессию «по любви».
- В последнее время государство пытается рублём простимулировать создание сельхозкооперативов. Но почему-то даже с миллионными средствами господдержки кооперативы не растут.
- Мы создали свой кооператив почти пять лет назад, но нам так и не удалось раскрутиться. Мешает пресловутый психологический фактор. Все понимают, что сообща в кооперативе можно получить массу выгод для всех и каждого в отдельности. Но все почему-то ждут подвоха: «А вдруг меня обманут, чего-то там недодадут». И не понимают, что фермера-одиночку обмануть проще, чем кооперативное сообщество. Но я думаю, что как с нулевой технологией, мы всё равно придём к тому, что станем объединяться. Просто сейчас время не пришло, мы ещё не созрели.
- А когда, по вашим прогнозам, придёт время No-till?
- Оно уже наступило. Прогресс остановить невозможно. Сегодня развитые хозяйства региона начинают осваивать эту технологию, а ведь ещё пять лет назад они надо мной посмеивались. Всем нам, жителям планеты Земля, надо задуматься над тем, что необходимо применять природообразные технологии для того, чтобы меньше разрушать экологию. No-till - одна из них.
Меньше хлеба. Как должен измениться агрокомплекс Волгоградской области? 
Сельское хозяйство в России может погибнуть 
В Волгоградской области развивают овцеводство 
Знаменитые волгоградские арбузы погубили китайцы