В Волгограде издана автобиографическая повесть местного литератора и боевого летчика Льва Колесникова «Голубая, очень голубая, удивительно голубая река» (записки рядового летчика).
Прежде чем увидеть свет, эта рукопись пролежала в издательских сейфах более четверти века. «Голубая река…» не была издана при жизни автора по очень простой причине. Массовое участие советских военных лётчиков в северокорейском инциденте начала 50-х годов в Союзе не афишировалось.
«Мы козлы!»
В нынешнем году автору книги Льву Петровичу Колесникову, о творчестве которого Маргарита Агашина отзывалась не иначе, как «Смесь Романтики и Долга», исполнилось бы 85 лет. Из жизни литератор и небесный ас ушел ещё на заре перестройки. Сказались боевые ранения плюс огромные физические и нервные перегрузки на «неизвестной войне» в Корее, проведённой за штурвалом легендарного МИГ-15. Подробности этого конфликта 1952–1953 годов долгое время замалчивались историками. Ведь ВВС США и СССР более года находились в прямом военном противостоянии. Едва только освоившие реактивную авиацию советские лётчики успешно били прославленных асов янки в небе Южной Азии, выходя победителями из большинства столкновений в воздухе. Если бы не достигнутое летом 1953 года перемирие по Корейскому полуострову, неизвестно, к какой мировой катастрофе подошла бы «локальная» поначалу война.
Впрочем, любителей остросюжетного и закрученного экшна в стиле Акунина и Бушкова книга Колесникова заинтересует едва ли. С непосредственностью и простодушием истинного вояки автор взахлёб рассказывает о деталях воздушных поединков советских пилотов с американскими реактивными «сейбрами», о товарищах по корейскому небу, о наиболее ярких случаях «неизвестной войны». Столь же незамысловат взгляд Колесникова на причины инцидента 1952 года на Корейском полуострове. «Никто не звал американцев наводить здесь свои порядки. Громадная страна, расположенная в другом полушарии, в стране маленькой устроила кровавый полигон. Мы видели сгоревшие дотла посёлки и жуткие маски, в какие обращает лица людей напалм. От подобного воздушного варварства американцев Корею мог прикрыть бы только лишь интернациональный воздушный щит».
В другом месте книги автор вспоминает, как порядком навоевавшись, он попадает в госпиталь в Пекине, где одновременно находятся на излечении китайцы, корейцы и вьетнамцы. «Мой друг Гриша Берелидзе и я, русский, – пишет Колесников, – сели играть в домино против китайца и вьетнамца. Условие игры поставили через переводчика. Во-первых, кому сделали запись, тот играет стоя. Во-вторых, проигравшие рекомендовались «Мы козлы» и пролезали под столом на встречных курсах. Первыми проиграли китаец с вьетнамцем. Вначале не заладилось. Проигравшие козлами себя не объявили и под стол слазали с постно-недоумёнными физиономиями. Продувшись в свой черёд, мы с Гришей, напротив, всё исполнили весело и как надо. Сбежавшиеся болельщики-китайцы были в восторге. После чего наши партнёры, если проигрывали, с искренним проворством ныряли под стол с радостными воплями «Мы козь-ли».
«Ким Ир Сен, Сталин, дружба, хорошо»
Воздушные бои над Северной Кореей были одновременно и похожи, и не похожи на столкновения в воздухе времён Второй мировой войны. Высокие скорости и маневренность реактивной авиации требовали новых подходов к тактике воздушных боёв. Учиться этим премудростям приходилось на ходу, вернее на лету. Сложнее было с усвоением двух «великих могучих» языков – корейского и китайского – хотя бы на чисто бытовом уровне. Как правило, переброшенные в Северную Корею советские лётчики сразу же переодевались в форму китайских добровольцев, а с прибывших по железной дороге самолётов были стёрты опознавательные знаки ВВС СССР. На этом вся «натурализация» к новым условиям была завершена.
Корейцы, китайцы и советские лётчики изъяснялись между собой весьма своеобразно – набором из идеологического новояза вроде «Ким Ир Сен», «Сталин», «дружба», «хорошо», «сувенир». Иногда к этому «эсперанто» примешивались необходимые везде, где есть наши люди, слова «водка», «вино», «табак». Сложносочинённая фраза «Сталин Ким Ир Сен хорошо» использовалась обычно в тех случаях, когда сбитый американцами советский лётчик после удачного катапультирования попадал в поле зрения северокорейских бойцов. Для них и русские, и американцы были на одно лицо. Соответственно, чтобы ненароком не попасть под горячую руку вооружённого союзника, наши пилоты скороговоркой произносили заветный пароль.
Но однажды произошло нечто странное. Все очевидцы-наблюдатели видели, как самолёт русского лётчика Колесникова буквально рассыпался в воздухе после атаки американского истребителя. Корейцы вскоре доложили в штаб советского аэродрома: «Вашего аса подобрали какие-то люди в военной форме, похожие на янки». На пятые сутки после своего «пленения» в родную лётную часть явился живой-невредимый Лев Колесников. На все расспросы он виновато поводил плечами: «Ребята, я так обрадовался, что остался жив после катапультирования. Вот и праздновал второе рождение в госпитале с болгарскими медиками. Там такие женщины!».
Впрочем, в своей книге лётчик-писатель напирает на строгую приверженность семейным ценностям, замечая, что всего лишь обменялся с болгарской медсестрой «сувенирами на память». Может, это и есть единственная допущенная в книге аллегория? Кто знает…
Историческая справка
После окончания Второй мировой войны территория Кореи севернее 38-й параллели была оккупирована СССР, а южнее — США. Сверхдержавам не удалось договориться об объединении страны. В 1950 году противоречия между корейскими государствами привели к началу войны. На стороне Южной Кореи воевали США, Великобритания, на стороне КНДР – Китай при активной поддержке СССР. Корейская война закончилась заключением перемирия в 1953 году.
Царицынец стал дважды героем города 
Виктор Фетисов: «Не стреляйте в спину истории» 
Жизнь как роман. Волгоградец варил уху для Юрия Гагарина