Всё больше времени проходит с момента взрыва в кафе «Белладжио», после которого несколько жильцов печального дома по ул. Мира, 13 остались без жилья. Квартиры просто сгорели. Одной из таких семей стали Савины. Муж, жена, 4-летняя дочка и двухмесячный сын. Кроме друг друга у них ничего нет. Оказывается, что нет и помощи властей. Сложность их случая в том, что квартиру они снимали, поэтому помощи им как бы и не положено.
Удивительно, но подъезд уцелел, там до сих пор лежат целые половики весёлой расцветки. Но в горле встает удушающий комок то ли от запаха гари, то ли жженого пластика. Квартира Савиных выглядит, как в фильмах про войну: все разбомблено, паркет, который был на полу, сгорел, обои – тоже, в стенах обожженные дыры, разбросаны обгорелые игрушки, книжки, всё перевёрнуто.
Ольга Савина рассказывает, что молодая семья въехала на Мира, 13 всего за две недели до пожара, люди отпраздновали новоселье, поставили свой холодильник, шкаф, кроватки, разложили вещи, и за одну ночь ничего не стало.
– В январе мы собирали документы на то, чтобы семью признали малоимущей, – говорит Ольга. – Муж, единственный кормилец в семье, работает на заводе, получает всего 16 000 рублей. Жить на эти деньги мы ещё как-то могли и снять часть квартиры – тоже. Но сейчас, когда за душой у нас больше ничего нет, страшно даже подумать, что нас ждёт.
Сразу после пожара Ольга Савина обратилась в редакцию «АиФ» – Нижнее Поволжье» с просьбой о помощи, вещи погорельцам, особенно маленьким, собирали всем миром. Это было огромным подспорьем.
Частично возместить убытки могла бы страховая компания, где застраховано кафе, но оценщик от страховщиков не пришел до сих пор.
– Мы обратились за помощью в социальную службу, всем собственникам квартир субсидии, как погорельцам, выплатили, а нам нет, – рассказывает Ольга. – Сначала нам не верили, что мы вообще там жили. Договор найма жилья у нас сгорел на пожаре, копию, предоставленную хозяйкой квартиры, не принимали, пришлось бегать собирать дополнительные справки, брать показания с соседки, которая подтвердила, что мы действительно тут жили. Потом сказали: так вы ж не потеряли ничего, квартира не ваша, мебель не ваша – отмойте остальное! А как?! Пробовала отмыть игрушки, внешне они чистые… но запах. Он не проходит. Вся бытовая техника изнутри забита гарью, её даже включать страшно – вдруг взорвётся. Раньше я работала модельером, так все детали швейной машинки полностью покрыты гарью и копотью. Сейчас они сохнут, но я не уверена, что она будет работать. И, несмотря на это, субсидий, как погорельцы, мы от социальной службы так и не добились. Хорошо хоть муниципалитет заплатит 15 000, и всё. Но учитывая, что один детский комбинезон стоит 1500 рублей, эта сумма просто капля в море.
Более того, нас вычеркнули из списков малоимущих – мы, оказывается, богатые. В этом месяце получили ЕДВ на рождение ребёнка 9000 рублей, и нам сказали, что для малоимущих у нас слишком много денег. Но нам придётся начинать всё с нуля, не имея за спиной ничего, кроме друг друга. Ну разве не стыдно нашим чиновникам?
Волгоградка осталась без квартиры из-за долга банку 
Бедные люди оказались за чертой богатой России 
Улица для волгоградских сирот 
Матери и четырем детям, обгоревшим на пожаре, больше негде жить