Волгоград посетила писатель, кандидат исторических наук и эксперт в области тибетского буддизма Елена Леонтьева. Она рассказала, почему смерть для буддиста – это лишь новый шанс.
Мода на карму
– Я всегда искала смысл жизни. В юные годы меня не устраивало то, чем мир хотел казаться. Я искали и нашла то, что мне нужно, в буддизме. Была перестройка. Железный занавес сдвинулся. Я работала программистом в закрытом «почтовом ящике», который прикидывался метеорологическим институтом. Но на самом деле там проектировали пушки противоракетной обороны. Я написала три программы: «Поворот», «Наведение» и «Огонь».
Стали приезжать разные гуру. Я посещала их выступления. Мне всегда казалось так: если смысл есть, но не полностью, значит, смысла нет. Обычно 10 минут мне хватало, чтобы это понять. Так, по чистой случайности я пошла на лекцию ламы Оле Нидала. Я не доверяла ему, потому что он европеец. Мне казалось, что белый человек не может понимать буддизм. Я тогда уже не сомневалась, что буддизм – это мое. Я пришла на лекцию с похмелья (ведь я тогда была хиппи), легла на мат и с радостью заснула. Думаю, что раздражала этим людей. Но в конце, когда лама говорил о нашем потенциале, я села. Его слова, что «алмазный путь» превращает в топливо даже самую неприглядную сторону характера, мне легли в сердце. Главная идея – что наша природа совершенна, безгранично богата. Совершенство можно раскрыть и поделиться им с другим. Стоит проделать с рудой работу – и будет чистое золото. А золото уже никогда вновь не станет грязной рудой. Если можно осветить все мудростью, то жить стоит.
В буддизме происходит замечательный период: он приходит на Запад. Это мировая религия, пересекшая границы. Буддизм это делал много раз. Мне как буддистке неприлично гордиться, но я горжусь буддизмом: его не приносили военным путем, он всегда приходил как элитная философия. Он приходил как мода. Цари глубоко в него не погружались, но другие слои населения его принимали. Сначала столкновение было шоком для западного ума. Первоначально буддизм производил пессимистическое впечатление. Не заглянув за фасад, нельзя увидеть всего.
Лебединое озеро
Буддизм не предполагает миссионерства. Он учит только тех, кому это интересно. Мы используем понятие «связь». У разных людей есть разные связи с мировоззрением. Если в прошлом конкретного человека нет связи с буддизмом, то он с ним и не соприкасается. Поэтому не нужно буддизм проповедовать для всех: если есть озеро, прилетят и лебеди. Меня привела связь из прошлого: буддизм ответил на мои вопросы.
На Востоке буддисты – признанные знатоки смерти. В Японии, где уживаются несколько религий, мне рассказали, что, если японец женится, он идет в христианскую церковь. Там красивый обряд, белое платье. Решать жизненные вопросы он приходит к синтоистскому священнику: там все родное. Но умирать идет к буддистам. В буддизме, когда мы умираем, умирает только тело. Ум продолжает сознавать. Смерть для буддиста – шанс развиваться. Смерть рассматривается как трамплин в светлое состояние ума. Есть специальные техники, чтобы использовать процесс умирания для скачка в «светлые страны». Я была одним из редакторов книги Оле Нидала. Когда я встречалась с другими редакторами, мы, впечатленные, шутили о смерти: «Дожить бы до нее!»
Если человек зрелый, то он будет смотреть на другие религии с позиций богатства. Хорошо, что люди не вынуждены практиковать что-то одно. Есть выбор.
Волгоградка напомнила, каково быть женой врага народа 
…Почему человек становится зверем? 
Дайверы обследуют на Волге затонувшие корабли