Волгоград, 4 марта – АиФ-Волгоград. Есть такая профессия – охранять. И не всегда речь о Родине. Кому-то надо стеречь и воров, убийц, насильников. И иногда это делают женщины. В системе Федеральной службы исполнения наказаний служат 1225 волгоградок в погонах. И еще 1024 вольнонаемных женщины. Женщины на мужской работе – о себе от первого лица.
Караул – это семья
– Мой знакомый работал в УФСИН и рассказал мне о службе. Но мои родители, когда узнали, что я иду работать в следственный изолятор, не одобрили мой выбор, – говорит младший инспектор отдела охраны СИЗО №1 Альвина Тимербулатова. – Однако 5 лет уже работаю. Караул стал для меня второй семьей. А попала сюда в 19 лет после коллежа – училась на бухгалтера. Сначала страшно было. Теперь стою с оружием на вышке. Кроме меня, в коллективе еще четыре девушки. Служба – по 12 часов в день (потом отсыпной и выходной). У нас четыре вышки. Смена продолжается 2 часа, потом заступает другой. У нас проходят учебные стрельбы, но по живой цели не приходилось стрелять.
– Я выучилась в Дубовском зооветеринарном техникуме на фельдшера, – рассказывает старший инспектор-кинолог Юлия Власова. – У меня отец работал кинологом, и в семье всегда были собаки. Когда меня поставили инспектором, то за мной закрепили щенка Багиру. Десять лет мы с ней несем службу. В подчинении у меня несколько мужчин. Основная наша задача – не допустить побега через КПП. Лично мне не приходилось никого задерживать, но вообще мой караул с таким сталкивался.
После детсада ничего не страшно
– До 2000 года я работала в детском саду. И услышала, что в женскую колонию проводят набор сотрудников, – заместитель начальника по кадровой и воспитательной работе колонии №28 Ольга Леонтьева поведала о своем пути «за решетку». – Меня всегда привлекала форма, дисциплина. Из 188 сотрудников колонии у нас 132 женщины. Приходится решать проблемы по обе стороны. Воспитательная работа состоит в основном в том, чтобы скрасить наказание. Бытовые условия с каждым годом все лучше, но заключенные ущемлены в плане общения. Поэтому у нас функционирует свой театр. Супруг сначала возмущался моей работой, но потом привык. И двое сыновей поддерживают.
– До 2000 года я работала в милиции, а потом основали женскую колонию №28. И я пошла туда, – предоставляем слово преподавателю Межрегионального учебного центра Татьяне Адайкиной. – Я консультировала заключенных по правовым вопросам. А теперь преподаю «Безопасность» сотрудникам. По своему опыту могу судить о том, как наша работа сказывается на женщинах: они становятся менее разговорчивы – служба заставляет. Эмоции не могут преобладать. Но, снимая форму, дома мы становимся обычными женщинами.
Врач с автоматом
– Я пришла в колледж поступать на бухгалтера, но увидела другую специальность и так стала техником, – вспоминает Елена Бондаренко, старший инженер отдела метрологии и технологической документации Межрегиональной ремонтно-восстановительной базы. – Потом окончила СХИ и стала искать работу. Знакомые моей бабушки сказали, что вот там требуется специалист. Когда пришла, устроили целый консилиум, собрали начальников цехов. Я выдержала тест и начала работать техником с паяльником в руках. Сейчас же моя работа больше связана с документацией.
– Я работала в обычном диспансере, а потом знакомый рассказал, какая у него зарплата. Я сравнила со своей и тоже решила податься в эту сферу, – сказала врач-фтизиатр СИЗО №1 Оксана Нестерова. – У нас в туберкулезном отделении человек 70 лежит. В основном подозреваемые. В целом всё как в обычной больнице. И, придя работать в тюрьму, я увидела пару-тройку своих прежних пациентов. Мы, врачи, тоже аттестованные сотрудники: сдаем стрельбу из автомата Калашникова и пистолета Макарова, а также боевые приемы. Надо оправдывать звание капитана!
Достоевский и Солженицын в помощь
И все же не только люди в погонах работают в тюрьмах. Надежда Шеховцова имеет педагогический стаж 38 лет. И вот уже полтора десятилетия она работает директором вечерней школы в колонии для несовершеннолетних №26.
– Макаренко сказал: как хороший охотник, давая выстрел по движущейся мишени, берет далеко вперед, так и педагог должен брать вперед, требовать от человека максимума. И уважать его, даже если он этого еще не достоин, – рассказывает Надежда Алексеевна. – Работа с осужденными требует особых качеств, высокого профессионализма. Они сами хорошие психологи и понимают, кто из преподавателей готов помочь. У всех них комплексы: на воле они были не первыми учениками. Но учебный материал – а я преподаю русский и литературу – позволяет максимально донести нужные вещи. Когда на уроках литературы заходит речь о любви, о детях, о матери, о верности, класс замирает. Когда мы читали отрывок из «Русских женщин» Некрасова, я обращала внимание, как меняются их глаза. Я больше чувствую отдачу, нежели обычные учителя. Для них школа – это шаг назад, чтобы сделать шаг вперед. А уже если писатель, которого мы проходим, сам был сидельцем, интерес сразу повышается! И это тоже благодатный пример для них.
Учитель Лариса Тропкина: «Патриотизм Исинбаевой в том, чтоб сказать правду» 
О зарплате, детях и стереотипах. 8 вопросов учителям трех разных поколений 
Как из маленьких волгоградцев растят принцев и принцесс 
Алексей Серов: «Детей бесполезно заставлять» 
Почему люди лезут в петлю брака?