Владимир Беляйкин: В театре у Ширвиндта полный бардак

16 ноября московский режиссер-хореограф Владимир Беляйкин совместно с Волгоградским Молодёжным театром представил зрителю танцевальный перфоманс "Люблю и ненавижу". А после спектакля поделился своим взглядом на растущую популярность жанра визуального искусства.

– Проблема Слова очень остро встала в Европе в 70-х годах, – уверен Беляйкин. – Тогда весьма актуальны были идеи Антонена Арто, который шел от необходимости найти подлинные условия человеческого существования и пришел к новому языку – языку жеста-иероглифа. В то время в Европе просто ополчились против Слова, которое слишком себя дискредитировало. Политики его постоянно используют для лжи. Словом можно крутить как угодно. А тело, на мой взгляд, это наиболее совершенная форма организации материи. По одним жестам можно понять человека. В великих античных цивилизациях на первом месте всегда была диета и физиология. Даже в императорских театрах России, если человек не пел, не танцевал, его отправляли играть драму. И сейчас люди разочаровываются в слове. А заменить его можно только жестами. Визуальный ряд, можно сказать, более материальный, в отличие слова, которое воспринимается ухом более абстрактно.

– В одном из интервью вы рассказывали, что не смогли сработаться с актерами в театре Александра Ширвиндта. Там возникали конфликты и Ширвиндт встал в конце концов на сторону своей труппы. А как вам работается с актерами Волгоградского Молодежного театра?

– В Волгограде очень хорошие ребята. Благодаря Серову в первую очередь. Полтора года назад он увидел мои работы, позвонил мне и пригласил поработать в Волгограде. Я приехал, посмотрел на ребят, провел несколько тренингов и решил, что мы сработаемся. Нашей пробой стал спектакль «Тоскливый запад», где я был режиссером по пластике. Серов молодец. Человек очень театральный. А про Ширвиндта, можно сказать, что там театра вообще нет. Он фактически перестал существовать после того, как Ширвиндт стал директором. Нет твердой руки. А ведь если нет щуки в озере, то рыба хиреет. В театре у него полный бардак. И главное - на место нельзя никого поставить. Актеры там очень разболтанные. Меня они вообще воспринимали в штыки. Мол, «ты пришел в наш театр и еще что то требуешь». Работать никто не хочет, да и потенциала – ноль.

– А какая сцена спектакля «Люблю и ненавижу» была самая трудная для постановки?

– Выделить ни одну не могу. Работа над всеми сценами прошла очень ровно. Мы начали в январе этого года. Сначала с тренингов, ребята постепенно привыкали ко мне, к моим требованиям, понятию тела, грации, ритма. Разумеется, работа шла не постоянная. Ведь у театра есть еще свой репертуар, я тоже часто уезжал. Да и актеры менялись периодически. Кто-то уезжал, кто-то в декрет ушел. Им на смену из Перми несколько человек приехали. Такие ротации несколько осложняли работу.

– Передача мужских ролей женщинам и наоборот – это сделано для комического эффекта?

– Не совсем. Таким образом мы раскрывали тему «Инь-Янь». В каждом мужчине есть женщина, а в каждой женщине есть мужское начало, что-то мальчишеское. Отсюда и возникает постоянная борьба противоположностей, причем как внутри человека, так и между полами. Так и рождается страсть. Любовь и ненависть.

– С «молодежкой» еще планируете какие то проекты?

– Да, мы уже заканчиваем работу над пьесой  «Рождественская  драма», которую написал митрополит Дмитрий Ростовский.  В перспективе еще «Трехгрошовая опера Бертольда Брехта. Гоголя планируем поставить. В общем, в Волгограде я, очевидно, задержусь надолго.

Смотрите также:

• Рождение Первого театра в Волгограде прошло при аншлаге →
• Петр Зайченко: «Волгоград – трудно-театральный город» →
• Меню по-чеховски: чашка чая после спектакля →