Примерное время чтения: 6 минут
184

Казачки шили бюстгальтеры из портянок

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 47. АиФ-Нижнее Поволжье 21/11/2012
Фото: автора

Когда рядом с землянкой взрывался снаряд, фикус вздрагивал и покачи­вался. Сыпавшаяся с потолка земля сухим дождём скатывалась по его лаки­рованным листьям, в которых отражалось мечущееся пламя лампы-коптилки. Комнатное растение на передовой казалось чем-то нереальным. Ему бы в тылу быть, как и девушкам, которые ухаживали здесь за ним. Но они выстояли в тех боях – восемь хопёрских девчат-зенитчиц из отделения прибористов и их фикус...

Из агрономов – в зенитчики

Эта фрон­товая фото­графия сде­лана сразу после разгрома немцев под Сталингра­дом. На ней в нижнем ряду командирский состав одной из батарей 1077-го артиллерийс­кого зенитного полка ПВО, в верхнем те самые прибористки. 

Вторая слева – Анто­нина Георгиевна Скокова. Я пришёл к ней как раз на новоселье. Из своего ху­тора Первомайского, откуда она ушла вместе со сво­ими подругами на фронт в 1942 году, переехала в Урюпинск. По программе обеспе­чения жильём ветеранов поменяла свой обветшавший домик на благоуст­роенную квартиру в городе.

– Внучек, посмотри, хоро­шая у меня комната? Стены-то какого цвета? – просит она.

Антонине Георгиевне девяносто лет, зрение давно угасло. Глаза, которые могли по силуэту определить марку ле­тящего в небе самолёта, наглу­хо затянуло белой пеленой. Но в памяти осталось всё.

Когда началась война, Тоня перешла на последний курс Дубовского сельхозтех­никума, где училась вместе с хуторскими подружками. Осенью 1941 года сту­дентам без эк­заменов выдали дипломы и распустили по домам. Но по специальности девушкам по­работать не довелось. Весной 1942-го их призвали в армию.

– Со мной ушло ещё семь девчат, и нашу команду сразу стали называть «хопёр­ские казачки». Мы начали учиться работать на ПУАЗО – приборе управления артзенитным огнём, – вспоминает она.

Остаться женщиной

Армия к приёму девушек оказалась не готова. Ни обуви, ни обмундирования на женщин не было, не говоря уже о бе­лье. И пока длился месячный карантин для новобранцев, девчата подгоняли под себя форму – ушивали гимнастёрки и брюки. Даже бюстгальтеры из портянок себе пошили. А вот с обувью ничего поделать не могли, загромыхали по пла­цу учебки в необъятных бо­тинках.

Полк Скоковой прикрывал сразу два берега Волги. Ба­тарея Антонины стояла на левом, напротив Тракторозаводского района. Масси­рованный авианалёт немцев на Сталинград 23 августа они встретили на позициях.

– Старшина всё орал на нас, чтобы каски не снимали: осколки наших же снарядов сыпались сверху, а мы этого не замеча­ли. Глав­ное – сде­лать вычис­ления и пе­редать дан­ные для стрельбы на бата­рею.

По тебе работает артилле­рия врага. Воем сирены раз­рывает тебя пополам заходя­щий на цель немецкий штурмо­вик. А цель – это ты. И всё, что в этот момент защищает тебя, – только тоненькая сталь каски.

Площадки под приборы, землянку для себя девчонки рыли сами. От заступов и лопат руки огрубели так, что даже колючий кустарник, которым маскировали позиции, ломали голыми руками. И всё-таки они оставались женщинами.

– В землянке у себя полоч­ки приделали, из газет салфе­точки вырезали. Из хутора, где наша кухня стояла, фикус при­несли. Так на него все бата­рейцы приходили посмотреть. Хорошо у вас, говорили, цве­ток стоит, бельё у печки су­шится, словно дома побыва­ли. Мы и себя, и орудийщиков обстирывали. Чуть затишье, сразу прачечную открывали. 

Они были ещё дев­чонками-подрос­т­ками. По-детски прыгали от счастья, когда зенитчикам удавалось отсечь немцев от нашего самолёта. Лётчик по­том благодарил батарейцев покачиванием крыльев. И артобстрел переживали по-женски.

Подпирали дверь сто­лом, чтобы её взрывной вол­ной не открывало. Антонина брала свою гитару, пела что-нибудь ге­роическое, про трёх танкис­тов например. Девчонки подпевали, стараясь пере­кричать грохот взрывов. Так один раз их, поющих, и завалило обрушившимся по­толком.

– Откопались все целыми. Мне бы радоваться, а я пере­живаю, что весь наш запас сахара пропал. Нам его как НЗ выдавали, но мы сразу съе­дали. А я предложила его подкопить побольше, чтобы дни рождения со сладким можно было отмечать. И тут на тебе. С тех пор на завтра загадывать перестали.

Выстояли

Сби­тый немецкий лётчик с прон­зительно голубыми глазами, которые ещё не успели по­мутнеть, был её погодком. Он приземлился на парашюте рядом с зенитчика­ми и был убит при попытке взять его в плен.

– Мы все пошли посмот­реть, до этого немцев только на картинках видели. Одна из наших связисток хорошо зна­ла немецкий. Она прочитала нам его записную книжку. Он там писал, что хочет погиб­нуть как настоящий нацист, или что-то в этом роде. В те дни любая из нас застрелила бы его, не задумываясь. Однаж­ды немцы добили наш горя­щий бомбардировщик, и он рухнул рядом с батареей. Мы видели, что осталось от лётчиков. А этот фашист ещё дёшево отделался – слиш­ком легко умер.

В январе 1943-го батарею перевели в Сталинград. Город был мёртв. Где про­ходила полоса обороны, мож­но было определить по тру­пам, настолько большие потери понесли обе стороны. Немцы перестали быть врагом, ко­торого хотелось пристре­лить на месте. Обморожен­ные, голодные, они выпол­зали из подвалов домов. Но у наших девчонок не осталось сил, чтобы как-то по-особенному радоваться победе. Лишь только насту­пила тишина, всем захоте­лось домой. Туда, где на окне герань, а в кадке на полу большой фикус. 

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно



Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах