Когда рядом с землянкой взрывался снаряд, фикус вздрагивал и покачивался. Сыпавшаяся с потолка земля сухим дождём скатывалась по его лакированным листьям, в которых отражалось мечущееся пламя лампы-коптилки. Комнатное растение на передовой казалось чем-то нереальным. Ему бы в тылу быть, как и девушкам, которые ухаживали здесь за ним. Но они выстояли в тех боях – восемь хопёрских девчат-зенитчиц из отделения прибористов и их фикус...
Из агрономов – в зенитчики
Эта фронтовая фотография сделана сразу после разгрома немцев под Сталинградом. На ней в нижнем ряду командирский состав одной из батарей 1077-го артиллерийского зенитного полка ПВО, в верхнем те самые прибористки.
Вторая слева – Антонина Георгиевна Скокова. Я пришёл к ней как раз на новоселье. Из своего хутора Первомайского, откуда она ушла вместе со своими подругами на фронт в 1942 году, переехала в Урюпинск. По программе обеспечения жильём ветеранов поменяла свой обветшавший домик на благоустроенную квартиру в городе.
– Внучек, посмотри, хорошая у меня комната? Стены-то какого цвета? – просит она.
Антонине Георгиевне девяносто лет, зрение давно угасло. Глаза, которые могли по силуэту определить марку летящего в небе самолёта, наглухо затянуло белой пеленой. Но в памяти осталось всё.
Когда началась война, Тоня перешла на последний курс Дубовского сельхозтехникума, где училась вместе с хуторскими подружками. Осенью 1941 года студентам без экзаменов выдали дипломы и распустили по домам. Но по специальности девушкам поработать не довелось. Весной 1942-го их призвали в армию.
– Со мной ушло ещё семь девчат, и нашу команду сразу стали называть «хопёрские казачки». Мы начали учиться работать на ПУАЗО – приборе управления артзенитным огнём, – вспоминает она.
Остаться женщиной
Армия к приёму девушек оказалась не готова. Ни обуви, ни обмундирования на женщин не было, не говоря уже о белье. И пока длился месячный карантин для новобранцев, девчата подгоняли под себя форму – ушивали гимнастёрки и брюки. Даже бюстгальтеры из портянок себе пошили. А вот с обувью ничего поделать не могли, загромыхали по плацу учебки в необъятных ботинках.
Полк Скоковой прикрывал сразу два берега Волги. Батарея Антонины стояла на левом, напротив Тракторозаводского района. Массированный авианалёт немцев на Сталинград 23 августа они встретили на позициях.
– Старшина всё орал на нас, чтобы каски не снимали: осколки наших же снарядов сыпались сверху, а мы этого не замечали. Главное – сделать вычисления и передать данные для стрельбы на батарею.
По тебе работает артиллерия врага. Воем сирены разрывает тебя пополам заходящий на цель немецкий штурмовик. А цель – это ты. И всё, что в этот момент защищает тебя, – только тоненькая сталь каски.
Площадки под приборы, землянку для себя девчонки рыли сами. От заступов и лопат руки огрубели так, что даже колючий кустарник, которым маскировали позиции, ломали голыми руками. И всё-таки они оставались женщинами.
– В землянке у себя полочки приделали, из газет салфеточки вырезали. Из хутора, где наша кухня стояла, фикус принесли. Так на него все батарейцы приходили посмотреть. Хорошо у вас, говорили, цветок стоит, бельё у печки сушится, словно дома побывали. Мы и себя, и орудийщиков обстирывали. Чуть затишье, сразу прачечную открывали.
Они были ещё девчонками-подростками. По-детски прыгали от счастья, когда зенитчикам удавалось отсечь немцев от нашего самолёта. Лётчик потом благодарил батарейцев покачиванием крыльев. И артобстрел переживали по-женски.
Подпирали дверь столом, чтобы её взрывной волной не открывало. Антонина брала свою гитару, пела что-нибудь героическое, про трёх танкистов например. Девчонки подпевали, стараясь перекричать грохот взрывов. Так один раз их, поющих, и завалило обрушившимся потолком.
– Откопались все целыми. Мне бы радоваться, а я переживаю, что весь наш запас сахара пропал. Нам его как НЗ выдавали, но мы сразу съедали. А я предложила его подкопить побольше, чтобы дни рождения со сладким можно было отмечать. И тут на тебе. С тех пор на завтра загадывать перестали.
Выстояли
Сбитый немецкий лётчик с пронзительно голубыми глазами, которые ещё не успели помутнеть, был её погодком. Он приземлился на парашюте рядом с зенитчиками и был убит при попытке взять его в плен.
– Мы все пошли посмотреть, до этого немцев только на картинках видели. Одна из наших связисток хорошо знала немецкий. Она прочитала нам его записную книжку. Он там писал, что хочет погибнуть как настоящий нацист, или что-то в этом роде. В те дни любая из нас застрелила бы его, не задумываясь. Однажды немцы добили наш горящий бомбардировщик, и он рухнул рядом с батареей. Мы видели, что осталось от лётчиков. А этот фашист ещё дёшево отделался – слишком легко умер.
В январе 1943-го батарею перевели в Сталинград. Город был мёртв. Где проходила полоса обороны, можно было определить по трупам, настолько большие потери понесли обе стороны. Немцы перестали быть врагом, которого хотелось пристрелить на месте. Обмороженные, голодные, они выползали из подвалов домов. Но у наших девчонок не осталось сил, чтобы как-то по-особенному радоваться победе. Лишь только наступила тишина, всем захотелось домой. Туда, где на окне герань, а в кадке на полу большой фикус.
Дубовчане сами прокладывают трубопровод 
Республику немцев Поволжья уничтожили в один год 
Волгоградец повторил подвиг Александра Матросова 
Волгоградца отпевали дважды