Здесь так чисто и красиво, как редко бывает и дома. Санитарки дважды в день делают влажную уборку, кормят четыре раза, делать ничего не надо, а все-таки завидовать ни одному пожилому человеку, попавшему в эти стены, не хочется. Как и любой дом престарелых, Заплавненский может предоставить только какой-то комфорт. Но не домашнее тепло и радости, которыми так хороша старость.
Никому не нужны
По словам директора Заплавненского дома престарелых и инвалидов Татьяны Скрынниковой, в основном сюда привозят одиноких людей. Таких процентов 80. Правда, у большинства остались племянники, сёстры и братья, но это как бы не в счёт. Есть и с детьми, которые не могут помочь, – одной бабушке под сто лет, единственная дочь онкологическая больная.
– Нет у нас здоровых людей, за всеми нужно ухаживать – колясочники, лежачие или на ходунках, если ноги плохо ходят, – говорит Татьяна Владимировна.
Официально они считаются клиентами, хотя сестра-хозяйка Наталья Шорникова называет их бабушками и дедушками. Без ласки и доброты здесь долго не протянешь: у одних уже нет сил умыться, приходится помогать, другие даже ложку не держат. А ещё их надо развлекать, чем каждый день и занимается культмассовый работник. Обсуждает с ними фильмы, читает вслух книжки, приглашает из местного ДК артистов с концертами. Только что подопечных свозили в сельский музей Славы, бабушки в восторге.
Не нравится им другое: одиночество при заполненных до отказа комнатах. Начиная рассказывать о себе, плачут.
амое обидное, что у некоторых дети и внуки живут здесь же, в Заплавном, а старики никому не нужны. Вот и Марию Яковлевну Панкратову знает всё село, всю жизнь здесь работала. Семья была вроде большая, а разлетелось всё, как дым по ветру. Двое детей рано умерли, вышла второй раз замуж за вдовца с его четверыми детьми и слепой свекровью.
– Он стал инвалидом первой группы, и я его возила в коляске 17 лет, все последние годы кормила с ложки, стригла и брила, – удивляется себе Мария Яковлевна. – По своей жалости дом оформила на младшего сына (так она называет пасынков. – Ред.) Отец умер, и он предложил мне освободить помещение. Адвокат ничего сделать не мог. Сын дом продал, а я – сюда.
Рок навис над всей семьёй: из четверых её приёмных детей живым остался только этот неблагодарный. Так что надеяться больше не на что.
Мария Ивановна Топилина с 60-го года жила на хуторе Паньшино Городищенского района. Работала дояркой и телятницей, на кирпичном заводе. Там же замуж вышла.
– Первого моего мужика убили, от него остался сын, – рассказывает бабушка. – Он попал в тюрьму, а я переехала в Царев. Там сошлась с человеком, прожила с ним 16 лет, он умер в этом доме престарелых.
Оказывается, они попали сюда вместе. Мария Ивановна почти совсем ослепла, ухаживать оказалось некому, и её определили в дом престарелых. Муж поехал провожать – да так здесь и застрял. Решил не расставаться со своей половинкой. А её сын умер в тюрьме.
Однако родственников полно, у отца и матери было одиннадцать детей.
– Даже не знаю, кто остался. Написать бы в «Жди меня», но говорят, за это платить надо.
Дружно убеждаем старушку, что, наоборот, телевизионщики сами билет в Москву покупают, чтобы родственники встретились. Слёзы на глазах высыхают, в них появляется надежда.
Приезжают за пенсией
Анатолию Ивановичу Юдину искать никого не надо, один сын живёт в Средней Ахтубе, другой в Заплавном. Сам он в этом селе всю жизнь, если не считать армии. Купил домик, расширил. Жена до пенсии работала в Волжском, а как умерла, его определили на социальную койку, потом сюда. Жильё есть у обоих сыновей, а не берут. Да он и сам не хочет: с невесткой в Средней Ахтубе не заладилось, а другой сын раньше попивал, сейчас бросил, но уверенности нет.
– Младший зовёт. Ну, уйду – там будет плохо, и сюда не возьмут.
В чём-то он прав. В дом престарелых очередь, да и медкомиссию по новой проходить, справки собирать в 71 год не обрадуешься. Клиентов под завязку, 105 человек, а в день пенсии вдвое больше.
– Тут все родственники разом приезжают, – с обидой за своих бабушек и дедушек говорит сестра-хозяйка Наталья Шорникова. – Похоже, деньги нужны, а не старики.
Спрашиваю Юдина:
– И у вас берут?
– И у меня. За газ, за свет надо платить.
– Так вы ими не пользуетесь.
– Всё равно детей жалко.
Не так давно сюда собиралась отправить маму дочка из Волгограда. 94-летняя старушка помешала зятю в трёхкомнатной квартире. Ей намекнули: ты тоже немолодая – не боишься, что саму скоро сюда привезут? Женщина помялась, подумала и везти маму отказалась.
Раздирающих историй тут хоть отбавляй. Рассказали о Прасковье Ивановне Радченко из Воронежской области. Был у неё дом, но хозяйку одолела болезнь Паркинсона, вот сестра и уговорила продать имущество и перебраться к ней в Волжский. Прасковья Ивановна так и сделала. Купила племяннику машину, сестре отдала миллион, но та её быстро приревновала к мужу – пришлось собираться в дом престарелых. Соблазнительнице 82 года, мужику столько же, и как хватило ума на сплетню? А сестра приезжает. В день пенсии. Прасковья Ивановна даёт: родня ведь.
В областном управлении соцзащиты особой статистики на этот счёт не ведут, но говорят, что дети всё чаще отказываются ухаживать за больными старыми родителями. Поэтому приходится расширять дома престарелых и другие социальные учреждения.
ТОЛЬКО ЦИФРЫ
В Волгоградской области 31 стационарное учреждение социального обслуживания людей пожилого возраста и инвалидов на 5170 койко-мест. Сюда входят восемь обычных домов-интернатов, шесть интернатов малой вместимости, двенадцать психинтернатов, специализированный дом-интернат и геронтологический центр. Плюс два отделения временного проживания в комплексных центрах социального обслуживания на 75 коек.
Очередь в дома-интернаты на 1 января этого года составляла 27 человек, в психоневрологические интернаты – 118 человек.
В Доме престарелых старики устроили поножовщину 
В Волгоградской области парни предпочитают невестам самогон 
9-летний Сережа Захаров победил рак 
Смысл жизни волонтеров – дарить добро