С фермером из дубовской Пичуги Александром Гавриловым мы беседуем на оживлённой волгоградской улице им. Штеменко. На часах полдень буднего дня, но у его палатки не протолкнуться от покупателей. Мы беседуем с Гавриловым, что называется, «за жизнь» – о настоящем и будущем фермерского движения в России, о том, почему не слишком радужно живётся-работается на земле. Это для городских важно - скачать iTunes. А у фермера голова болит об урожае.
Из дирижеров – в фермеры
– Александр Васильевич, почему в далёком 1991-м решили бросить привычный уклад жизни горожанина и податься в фермеры?
– Это было решение выстраданное – из разряда «гены позвали». А до этого момента я был работником культуры, преподавал в институте культуры дирижёрское искусство. Хотелось заниматься пусть и заведомо тяжёлым трудом, но при этом работать на себя, на видимый результат. Почти вся моя родня из Быкова, выходцы из астраханских казаков. Волжское казачество издавна меньше воевало, больше созидало. Разводили сады, огороды, непременно каждая семья держала много скотины, жила рыбными промыслами. В станице Пичужинской, или Красноглинской, – это её старое название, по историческим свидетельствам, казаки жили весьма зажиточно. Кормила местное население и сама Волга, и богатейшая пойма. После 60-х годов с созданием в этих местах водохранилища жители потеряли с рекой всю глубинную связь. Ни разлившаяся река, ни её затопленная долина уже не в состоянии теперь накормить человека.
С детства знаю, что такое труд на земле – активно помогал родне на дачах да на огородах. Вот я и решил рискнуть на волне всеобщего «фермерского энтузиазма». В нашем Дубовском районе, я прикинул, таких, как я, фермеров «первого призыва» было до пятисот человек. Теперь от этой «армии» осталось человек 10–15.
– Почему такие многочисленные потери?
– Живётся фермерам очень непросто. Мелкий земледелец у нас в России – это «сам себе режиссёр». Он менеджер, экономист, землепашец, водитель, бухгалтер, иногда и торговец – всё это в одном лице. Но трудно психологически другое – ощущаешь, что ты со своей работой на земле бесконечно находишься в низу ценовой пирамиды. ГСМ, техника, удобрения, семена – всё это постоянно растёт в цене. Если я приеду сюда, в город, с томатами по 100 рублей за килограмм, обо мне скажут «сумасшедший». Но почему «разумны» те, кто создал чудовищный – в десятки раз – диспаритет цен между, скажем, соляркой, топливом и той же продукцией овощеводства, кто поднял цену на энергоносители за последние 15 лет в десятки раз?! Водительское кресло от трактора ДТ-75 стоит 9 тысяч рублей, от представительского «мерседеса» – вдвое дешевле. Куда катиться дальше?
На гастарбайтерах не уедешь
– На начальных этапах вам помогали в работе и супруга, и сын… Потом вы стали привлекать к работе сезонных иностранцев-гастарбайтеров. Это выход?
– Это уже пройденный этап, это тупик. Мне пришлось полностью отказаться от иностранных работников. Это невыгодно теперь со всех точек зрения. За страховку на каждого работника – плати, за оформление – плати, документы в Роспотребнадзоре, миграционной службе оформляй заблаговременно. И все эти затраты неподъёмны – фактически выходит теперь ещё больше, нежели с гражданина России. А отдачи от таких работников всё меньше. Когда я начинал работать с сезонными рабочими-узбеками, думал, это экономия моих затрат, но вскоре понял, насколько заблуждался. По сути я столкнулся с малоприкрытой криминализованной сферой – где некая «крыша» торговала собственными гражданами, а сами иностранные граждане из-за малограмотности, из-за своих национальных особенностей больше занимались со мной нервотрёпкой, выклянчиванием ещё не заработанных денег, чем непосредственно работой.
– Местное население привлекать на свои поля не пробовали?
– Местное сельское население у нас уже не вполне сельское. В сторону поля и не посмотрит. Большинство жителей Пичуги ездит на заработки в Волгоград. Местную власть, видимо, это обстоятельство мало заботит. Похоже, 131-й закон о местном самоуправлении некоторые чиновники на местах начали понимать исключительно как закон о местном обогащении на почве демонстративного ничегонеделанья. Скажем, годовой бюджет нашего сельского поселения – около 6 млн. руб. Из этой цифры почти ровно половина приходится на местных чиновников – специалистов, секретарш, главу, замглавы…
– Вернёмся к агропроизводству. Этот год многие аграрии оценивают как катастрофический. Прежде всего из-за засухи и невозможности защитить погибшие посевы у страховых компаний…
– Этот год не сложнее многих других. Экономический фон для фермерства, в особенности по кредитам и ценам, неблагоприятен последние лет 5–7. Я полагаю, если засухи станут частыми, дело дойдёт до того, что зерновыми культурами, по крайней мере в таких климатических зонах, как наш Дубовский район, будут заниматься всё меньше и меньше. Поливное овощеводство ещё идет, как в моём случае. Возможно, кстати, и виноградарство. Но оно имеет смысл в «связке» с переработкой винограда. Специально узнавал – лицензия на производство обычного столового вина из винограда стоит до полумиллиона рублей. Фермеры в Западной Европе такой лицензией обзаводятся практически бесплатно. Вот тебе и поддержка местного производителя. Помню середину
90-х годов. Инфляция была дичайшая. Но чтобы получить кредит на условиях в 56% годовых (!), я три года обивал пороги областных чиновников – вплоть до губернатора Ивана Шабунина и тогдашнего председателя областной думы Олега Кириченко. Дикость, если вдуматься, ходить по кабинетам и просить: «Устройте мне финансовую кабалу». Стоит ли нагибать фермеров таким образом, а потом ждать от них качественного «экономического чуда»?
– То есть получается, мелкотоварное фермерство – самое слабое звено рыночной агроэкономики?
– Получается так. Только кто сказал, что наша экономика рыночная и конкурентная? Неподалёку от меня в Каменке на земле работают арендаторы, представители одной южноазиатской страны. Поля превращены теперь там в отравленную помойку – засыпаны опаснейшими удобрениями, химикатами, запрещёнными официально у нас лет тридцать назад. Но такое варварское земледелие никем не пресекается. Значит, оно кому-то выгодно. Я специально держу на своей торговой точке в Волгограде тестовый прибор на нитраты. Пусть покупатели берут и смотрят – содержание вредных веществ в моей продукции на минимуме. А крен в сторону временщиков-арендаторов на наших полях – это убийство и земли, и всей нашей нации.
Привожу я свои выращенные овощи в Волгоград. Заранее согласовываю сезонную «точку» в райадминистрации. Ставлю продавцов торговать. Слева с овощами лоточники-нелегалы, справа перекупщики. Таких, как я, мало.
И всё-таки я верю, что такие ненормальные, как я, на земле работать остаются. Всеми правдами и неправдами. А вот дети фермеров, фермеры во втором поколении при таком отношении к нашей экономической прослойке – явление практически фантастическое. Как образно выразился в своё время мой родной сын: «Батя, фермерство в России – полная ж…па». Если убрать нецензурную форму речи, точнее пока, увы, не скажешь.
ДОСЬЕ
Александр Васильевич Гаврилов долгое время преподавал в Волгоградском институте культуры. 21 год назад стал фермером. Женат. Увлекается вопросами краеведения и истории, культуры, быта и экономики астраханского казачества.
ТОЛЬКО ЦИФРЫ
11 783 крестьянских (фермерских) хозяйства (КФХ), 240 620 личных подворий (ЛПХ) и 211 сельскохозяйственных потребительских кооперативов насчитывается в Волгоградской области, по данным облсельхозкомитета.
60% полей области заняты зерновыми культурами, 32% – масличными, остальная площадь – посевы овощных, бахчевых, кормовых культур и картофеля.
30% всего регионального сбора зерновых, 25% подсолнечника, и 74–96% от областного с/х производства произведено фермерами в 2011 году.
92% надоев молока, 65% – продукции животноводства и птицеводства приходится на долю волгоградских фермеров, владельцев личных подворий.
Волгоградские фермеры отправились решать проблему страхования 
Городищенские аграрии несколько месяцев ждут зарплату 
Волгоградские фермеры получили поддержку деньгами 
Аграриев приглашают поделиться удачным опытом 
Для волгоградских фермеров разрабатывают мини-тракторы