30 апреля заслуженный художник России, скульптор Сергей Щербаков отметил своё 65-летие. В этот же день четверть века исполнилось с тех пор, как в Лондоне в 1999 г. был открыт памятник его работы «Скорбящая», ставший первым монументом авторства российского скульптора, установленным в британской столице. Вот что рассказал прославленный скульптор о пройденном пути и планах на будущее.
Жить не только прошлым
– Сергей Александрович, вы известны в первую очередь по своим монументальным работам. Но в вашей мастерской царит другой Щербаков – тут много фотографий скульптур, вписанных в городское пространство. Это ваша виртуально смоделированная мечта?
– Я уже не первый год говорю: почему бы не создать в Волгограде парк современной скульптуры? Тем более что город сейчас активно благоустраивается. Такой парк мог бы находиться в любом пространстве для массового отдыха, и это была бы не просто развлекательная прогулочная зона, поскольку скульптуры философские, побуждающие задуматься о серьёзных вещах: «Древо Адама», «Троянский конь», «Кариатида»… Сколько людей приезжает, чтобы увидеть Мамаев курган. По сути это мемориальный парк, но нужны и парки современные: со скульптурами, арт-объектами – такими, каких нет больше нигде.
– Существует такое понятие, как «дух места». Какой он в Волгограде?
– Дух места во многом формирует культурную среду. В нашем городе он связан, разумеется, со Сталинградской битвой. Этот подвиг навсегда в памяти людей, это очень мощный знак. Но жизнь идёт дальше, культура развивается по своим законам, одно другому не мешает. Наоборот, прошлое должно помогать. Наш народ пережил страшные испытания, выстоял, но мы идём дальше, в том числе в сфере искусства.
Это тоже патриотизм – любовь к своей малой родине. Не уезжать в столицы, а работать здесь, создавая некий культурный центр притяжения.
Как Лосеву нашли место
– Ваша «Скорбящая» была принята и понята людьми в разных странах мира…
– Язык скульптуры универсален. Со времён античности и до наших дней она посвящена вечным темам и говорит со зрителем на особом языке. В основе его не слово. Я думаю, самое близкое искусство к скульптуре – балет. Это тоже пластический вид искусства, очень условный, где идею надо донести без слов. Кстати, «Скорбящую» я сделал задолго до её монументального воплощения, ещё в конце восьмидесятых, когда, закончив «Муху» (художественное училище им. В. Мухиной в Санкт-Петербурге. – Авт.), только приехал в Волжский.
– То есть этот монумент был поставлен таким, как вы задумали. А бывает так, что установленный памятник расходится с изначальным авторским замыслом?
– Бывает, и нередко. Всегда стараешься сделать хорошо, необычно, но часто приходится трансформировать работу из-за ограниченности бюджета.
А бывает и так, что проект ждёт своего часа. Так было с памятником художнику Виктору Лосеву (талантливый волгоградский уличный художник, который раздавал свои работы жителям. – Авт.). Я сделал его давно по предложению инициативной группы, даже место ему определили, но средств не нашли. Прошло время, стал развиваться фестиваль «Извините, вы не видели Лосева?», администрация города проявила интерес к проекту, и всё получилось.
Пётр I в четыре руки
– Вы создали немало памятников историческим личностям. Что для вас главное в работе над подобными проектами?
– (Улыбнувшись) Быть ближе к истории! Конечно, отсматриваю уже существующие варианты, но стараюсь не повторять, а внести что-то своё. Можно придерживаться классического представления о памятнике или создать что-то более условное. Но в любом случае должно быть сделано профессионально…
Одна из недавних работ – памятник Петру I в Саратове. Там был объявлен конкурс, где первое место занял мой проект, который я воплотил с участием брата Андрея. Памятник установили в 2022 году, когда отмечалось 350-летие императора и 300-летие его визита в Саратов.
– В Волгограде сразу полюбили очень живую и с большой любовью выполненную городскую скульптуру, посвящённую Але Пахмутовой. В чём отличие такой работы от памятника?
– Памятник, как правило, недосягаем, а городская скульптура, она рядом, на расстоянии вытянутой руки. Но главное даже не в этом. Городская скульптура жанровая, памятник монументален. У монументальности свои законы: условность, обобщение. Художник отбирает основное, главное, что хочет донести, а не «пересчитывает пуговицы».
Работа, посвящённая Александре Пахмутовой – это, конечно, городская скульптура. Я мыслил её как фотографию из детства. Великим композитором она стала там, в Москве, а у нас она была вот такой: трогательной девочкой с аккордеоном.
«Слежка» по-братски
– Какие чувства испытываете, проходя мимо созданных вами монументов?
– Стараюсь относиться отстранённо. Когда заканчиваешь работу, возникает какое-то облегчение и в то же время опустошение: как будто вынул что-то из себя. Прямо начинаешь болеть. Хорошо, если в этот момент есть возможность переключиться на что-то другое. Удовлетворения сразу не бывает, наоборот: что-то хочется поправить, творческий процесс не заканчивается с финалом. Постепенно этот зуд утихает, но порой остаётся чувство, будто что-то недоделал.
Однако бывает и по-другому – так, памятник Петру I чувства неудовлетворённости не оставил. Наверное, потому, что мы делали его вместе с братом. Когда работаем вместе, друг за другом следим: он мне укажет на какой-то недочёт, я – ему, иногда спорим, потом приходим к обоюдному согласию.
– Как вышло, что в семье выросли сразу два скульптора? Родители имели отношение к сфере искусства?
– Нет, родители были рабочими на одном из саратовских заводов. Брат Андрей младше меня на шесть лет. Я был хулиганом. В школе изрисовал все парты, отцу потом приходилось ремонтировать... А ещё у нас был сад. И вот, бывало, отец спилит яблоню, а я навырезаю разных фигур из дерева. Вот тогда родители, видя такое дело, и решили отдать меня в художественную школу. Правда, по возрасту я уже не прошёл, и тогда меня отвели в изостудию при заводском ДК. Так всё и началось… Дальше учился в Саратовском училище, потом в Санкт-Петербурге.
Андрей пошёл по моим стопам, только в детстве он был послушным, учился в школе хорошо, в отличие от меня. Родители, исходя из опыта, вовремя отдали его в художественную школу. Потом он тоже окончил Саратовское училище, «Муху». Сейчас Андрей живёт в Саратове, он заслуженный художник РФ, академик Российской академии художеств.
– Недавно ваша скульптура была установлена в Китае. Как это получилось?
– В прошлом году поступило предложение из города-побратима Волгограда Чэнду сделать работу для установки в парке. Там есть парк со скульптурами из городов-побратимов. Принцип такой: художник отправляет им проект с точным описанием всех параметров, а они на месте воплощают твой замысел. В общем, в Чэнду теперь стоит композиция «Флора»: пять метров, сталь, зелёного цвета. Китайцы, действительно, скрупулёзно всё воспроизвели. И на удивление быстро.
