Сотрудниц благотворительных фондов иногда воспринимают как добрых фей, которые порхают от одного опекаемого ребёнка к другому, не получая за это ни копейки и питаясь, очевидно, божьей благодатью.
Так ли это? Какая на самом деле нужна помощь сиротам, и о чём они мечтают? На эти и другие вопросы «АиФ-НП» ответила координатор программ в Волгоградской области фонда помощи детям «ДетскиеДомики» Надежда Васильева.
Жизнь по расписанию
Наталия Гладкая, «АиФ-Волгоград»: И у вас, и у других фондов появились программы, направленные на профориентацию воспитанников детских домов. Зачем они нужны?
Надежда Васильева: Идея давно витала в среде общественников, которые оказывают помощь детям в детских домах. Они начинали с того, что привозили детям игрушки и устраивали праздники, потом поняли, что это не приносит эффекта. Тогда начали проводить мастер-классы, учили лепить или раскрашивать глиняных цыплят, но потом поняли, что и от этого пользы немного. И пришло осознание, что польза может быть лишь от системной работы с детьми. А профориентация - это как раз то, что проседает не только в детских домах, но и в обычных школах.
И если у «домашних» школьников перед глазами живые примеры - мама, папа, дедушка, родители друзей и одноклассников - и по ним можно самостоятельно составить представление о работах, то в детских домах ребята имеют представление лишь о тех профессиях, которые их окружают, - повара, нянечки, технички, воспитатели.
- А сами дети о чём мечтают? Они же наверняка вам рассказывали…
- У многих нет никакой мечты.
- Как же это?!
- Поймите, дети живут в условиях полной регламентации. Они просыпаются по распорядку независимо от того, что кто-то любит поспать подольше, а кто-то встать пораньше - это никого не волнует. Если кто-то из ребят не переносит рыбу, то ему никто не заменит эту рыбу в сбалансированном, пятиразовом, утверждённом за две недели до этого меню. В этот день будет рыба - и никаких вариантов. У них нет потребности ставить цель и идти к ней, нет предпосылок к личностному росту. Неважно, что они хотят или не хотят - они живут по регламенту. И по-другому эту систему не построить.
- Неужели во всём мире так же?
- В тех странах, на которые нам бы хотелось равняться, если есть такие учреждения, то они построены именно так. Другое дело, что в них содержится очень мало детей. Там если семья оказалась в кризисной ситуации, ребёнок помещается в фостерную семью, а с его мамой и папой работают специалисты. Если им удаётся спасти семью - родители проходят лечение, устраиваются на работу и т.д., - то ребёнок возвращается к ним. Если семью восстановить не удалось, то ребёнку ищут приёмную семью, а в это время он живёт пусть во временной, но семье. Где у ребёнка спрашивают, какую кашу он предпочитает и что любит на ужин. Он живёт в условиях семьи, когда с его интересами считаются, когда его мнение учитывают.
Профориентация - это как раз то, что проседает не только в детских домах, но и в обычных школах. И если у «домашних» школьников перед глазами живые примеры - мама, папа, дедушка, и по ним можно самостоятельно составить представление о работах, то в детских домах ребята имеют представление лишь о тех профессиях, которые их окружают, - повара, нянечки, технички, воспитатели.
Крах в глазах
- Расскажите о вашей программе профориентации сирот.
- В феврале 2016 года фонд «ДетскиеДомики» начал реализацию проекта «Полдень». Автор проекта - общественная организация «Игры будущего», которая вместе с МГУ и «Агентством стратегических инициатив» разработала большую программу образовательных ролевых игр. Главная их задача - выработка социально значимых навыков: постановка целей, сбор и анализ информации, коммуникация и т.д. И всё это в игровой форме. Например, по одной из них дети должны представить, что они экипаж космического корабля, каждый со своими навыками и умениями, и чтобы победить, им нужно научиться договариваться, искать и обмениваться информацией. Есть и профориентационный компонент. И два раза в месяц мы ездим в детский дом и два интерната, где проводим эти игры и возим ребят на экскурсии, где можно познакомиться с той или иной профессией.
- Если сироты не умеют мечтать и ставить цели, так, может, именно поэтому они так тяжело устраивают жизнь после детдома?
- Конечно, когда нет цели, непонятно, ради чего жить. Есть и ещё один аспект. У меня сложились дружеские отношения с братом и сестрой, которые в этом году вышли из детдома. Им всего 15 лет, и 31 августа после прекрасного, уютного учреждения, где за ними ходили с тряпочками, было чисто и тепло, они въехали в общежитие колледжа с выбитыми стёклами, ободранным линолеумом, качающимся унитазом и горой грязи от прошлых жильцов. И надо было видеть их глаза, когда я приехала их спасать - в них был крах всей жизни! Там всё делали за них, а теперь всё надо делать самим. Они не знают, что делать, они не умеют зарабатывать, они не умеют распоряжаться деньгами. Там шоколадки дарили спонсоры, а тут их надо покупать, а стоят они как набор еды на три дня. Деньги уже кончились, а жить на что-то надо… Система не учит их приспосабливаться к жизни.
- Но хорошо, что они поступают в колледжи. В стране дефицит рабочих специальностей…
- Да если бы они заканчивали эти учебные заведения и продолжали потом работать! Многие ведь не закончив, да даже и получив образование, перебиваются случайными заработками: где-то что-то разгрузили, починили, загрузили. И это ещё хороший сценарий. Плохой - это криминальный мир. Почему многие из таких детей попадают и не могут выбраться из криминальной среды? Да потому что по структуре она похожа на детский дом: иерархия, дисциплина, регламент, не нужно думать, где взять еду - тебе её принесут три раза в день, подъём-отбой по расписанию. Им там комфортно, они к такому привыкли.
- Но после Великой Отечественной войны из детдомов вышло столько директоров, учёных, актёров, писателей. Почему сейчас такого нет?
- «Холодное лето 53-го» помните? Поколение безотцовщины, беспризорности. Вот оттуда взялся криминальный разгул, чтобы справиться с которым государству пришлось крепко потрудиться. А потом была в ходу система Макаренко.
- А разве её сейчас нет?
- Давно уже нет. Сейчас совсем другая психология и педагогика. При Макаренко было полное самообслуживание, никаких нянечек и техничек - всё сами дети убирали, сами себе картошку выращивали, приусадебные хозяйства держали, да даже свинокомплексы при детдомах были. А потом запретили использование детского труда, убрали хозяйства, а сейчас с трудовым воспитанием - катастрофа даже в школах. Но домашние дети могу хоть как-то в семье это компенсировать.
Обманутое милосердие
- Многие обыватели считают, что сотрудники благотворительных фондов - это такие ангелы, альтруисты. А на самом деле как?
- Если я сотрудник, а не волонтёр, то это точно такая же работа. У меня есть график, выходные, отпуск. И в восемь утра в субботу я могу не взять телефон, потому что хочу поспать. Почему-то, когда бухгалтер работает с 8.00 до 17.00, это нормально, а если сотрудник благотворительного фонда не ответил в 11 вечера, то он плохой. Но я ведь не фея с крылышками!
Профессия молода, и общество ещё не научилось её воспринимать адекватно. До революции была милостыня и благотворительность от князей. Во времена СССР её вообще не было. В самом конце XX века стали появляться фандрайзинговые фонды. Представьте, «Русфонду» всего 20 лет, фонду «Подари жизнь» - 10 лет.
- Что такое фандрайзинговые фонды?
- Это фонды, которые не имеют своего капитала или одного постоянного мецената, а собирают пожертвования с множества компаний и частных лиц. Их многие знают - те же «Русфонд», «Подари жизнь», фонд «Вера», «Линия жизни» и «ДетскиеДомики» - тоже фандрайзинговый фонд.
- Люди дорастают до какого-то этапа развития личности, понимая, что надо делиться?
- В половине книг по бизнесу написано, что если хочешь много денег, сделай оборот, часть прибыли отложи, часть отдай на благотворительность, тогда создаётся энергия циркуляции денег. Я не очень верю во всякие высшие материи, но, видимо, в определённый момент сознание делает такой поворот: когда денег достаточно - часть отдай, из мира их взял, в мир и верни.
- Сейчас кризис, люди стали меньше денег давать на добрые дела?
- Компании стали меньше жертвовать, а люди, наоборот, больше. Но меня тревожит, что многое уходит в тень. У нас ведь многие как думают: не хотим кормить фонды и денег не дадим. И они уходят в личную помощь. А тут надо понимать, что лишь половина стоящих за фотографией - реальные люди, которым действительно нужна помощь. Но вторая половина - те, кто взял чужую историю с фото, подставил свои реквизиты и собирает деньги. В масштабах страны это миллиарды рублей.
У нас же как? Половина кричит: они бедные, давайте им льготы дадим. Вторая кричит: нет, давайте детей отберём. А нужно им не набор льгот, не детей отобрать, а направить на выход из кризиса.
- А в магазинах стоят мальчики и девочки с коробочками по сбору средств на ребёночка. Это мошенники?
- Чтобы так заявить, нужно провести расследование, поэтому скажу так - не знаю. Но знаю, что по весне набирали ребят-волонтёров на эту деятельность в организацию, работающую за пределами правового поля. Мальчики и девочки должны были собирать деньги с коробочками на шее, а за это им обещали 20% от собранных денег. Это не волонтёрство и незаконно.
- У нас новый омбудсмен, матушка Анна Кузнецова. Что бы вы сделали в первую очередь, если бы оказались на её месте?
- Надо менять всю систему помощи семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, чтобы дети в принципе не попадали в детский дом. Потому что и по отдаче, и по ресурсам государству выгоднее сохранить семью. Тогда ребёнок будет согрет и одет мамой, которая будет получать зарплату и платить налоги. На содержание ребёнка в детском доме государство тратит огромные деньги.
Нужна вдумчивая система поддержки кризисных семей. У нас же как? Половина кричит: они бедные, давайте им льготы дадим. Вторая кричит: нет, давайте детей отберём. А нужно им не набор льгот, не детей отобрать, а направить на выход из кризиса. Вот конкретный пример. Одна девочка после детдома родила ребёнка, родных нет, квартиры нет, мужчины нет. Колледж её выгоняет из общежития. Опека говорит: «У тебя есть соцзащита». Соцзащита: «Мы денег не дадим, потому что у тебя прописки нет». И куда этой девочке идти, если она и слов-то таких не знает! Ей просто нужен человек или какой-то госорган, который не сделает всё вместо нее, но всё ей объяснит, проконтролирует и подскажет, куда идти. И вот такого органа и людей, за исключением редких подвижников, нет.
Нина Савиничева: «В детях нужно воспитывать совесть» 
«У нас жизнь на нервах. Не до детей» 
Контрольная для трусишки 
В Волгограде открылись лавки нужных вещей