Война лишила его всего. Он потерял дом, родину, имя, даже национальность. Нет, он не погиб, а словно родился заново в другой стране, слившись с её народом.
Осколок империи
1 августа исполнится 100 лет со дня начала Первой мировой войны. После этого мирового взрыва остались осколки - люди, разбросанные по десяткам стран. Среди них оказался и подданный бывшей Австро-Венгрии хорват Ивица ШОШТАРЕК, вынесенный военным потопом на хопёрскую землю.
С его дочерью Галиной Тюкиной мы разбираем семейный архив. Сейчас её отца в посёлке Искра Урюпинского района могут вспомнить только старожилы, а когда-то в совхозе его знал каждый.
«Он пришёл в совхоз во время его становления, в начале 30-х годов прошлого века, - вспоминает Галина Ивановна. - К этому времени папа уже больше десяти лет прожил в нашей стране, на русском говорил без акцента и даже, вступая в компартию, в графе «национальность» написал «русский».
Хорватское село Лепоглава, где в 1896 году родился Ивица, до сих пор известно своими кружевами. Но это занятие для женщин. Мужчины работали на местном кирпичном заводе. Ивица был пятым - самым младшим - ребёнком в семье. Окончив пять классов школы, он пошёл работать на завод. Потом уехал на заработки в Австрию на строительство железной дороги, где выучил немецкий язык. Все эти «университеты» пригодятся ему в российской глубинке.
Из огня да в полымя
Первая мировая война забросила Ивицу на Восточный фронт. У хорватов, боснийцев, чехов и других славянских народов, входивших в Австро-Венгерскую империю, не было никакого желания воевать против русских «братушек». В одной из вылазок вся команда разведчиков, в которую входил Шоштарек, сдалась в плен. Вот только спокойно переждать войну в лагере для военнопленных не получилось. Убежав от войны мировой, Ивица попал в пламя гражданской, оказавшись между двух огней.
«Их лагерь сначала находился в Киеве, а потом оказался в Саратове, который занимали красные, - продолжает рассказ Галина Ивановна. - Пленных подготовили для отправки на родину, но железные дороги были забиты войсками, когда появится свободный эшелон - неизвестно. С довольствия бывших пленных сняли, и они разбрелись по окрестностям, нанимаясь работать за еду. Ушёл на три дня и папа. Вернулся - бараки пусты, все уехали. Он рухнул от бессилия на свою лежанку и заплакал».
Ивице нужно было выбирать, на чьей стороне придётся сражаться теперь. Большевики, обещавшие скорую всемирную революцию трудящихся, Шоштареку понравились. Он записался в интернациональный батальон красных, искренне веря, что скоро вернётся в родную, теперь уже социалистическую Хорватию.
Увы, в одном из боёв он попал в плен к белоказакам. Расстреливать иностранца не стали, а отправили в работники в один из хуторов Дряглевского, теперешнего Нехаевского района. Удивительного в этом ничего не было: военнопленных раздавали по хуторам и станицам ещё до Гражданской войны. В батраках Ивица и встретил её окончание. Его хозяева рассудили, что от такого необычного работника при новой власти лучше избавиться.
Хорватский казак
«Отцу предложили жениться на местной вдове. «Не прогадаешь - советовали ему. - У неё отдельный дом, корова. А без казака как ей одной? Соглашайся». Правда, у неё было двое детей и она оказалась старше отца на семь лет, но он всё равно женился, деваться-то некуда», - рассказывает моя собеседница.
Так хорват стал полноправным казаком. Его жена не могла им нахвалиться: не пьёт, не бьёт, работящий. Среди местных такого ещё найди! Через год у них родилась дочь. Когда Ивице предложили вернуться на родину, он отказался. Прикипел к жене и ребёнку. А после выписки паспорта обрусел окончательно. Был Ивица Шоштарек, сын Изидора, стал Иван Сидорович Шестариков.
«Хозяйство он вёл образцово. Выписывал журналы по животноводству, и если у кого-то корова не могла растелиться, в хуторе говорили: «надо Ивана звать» - и шли к отцу. В колхоз он вступил первым, потом работал в геологоразведочной партии, которая искала у нас залежи железной руды, а затем перешёл в совхоз «Искра». Окончил курсы животноводов и до пенсии проработал бригадиром животноводческой бригады. Перед войной первая жена папы умерла, он женился второй раз. Вскоре родился мой старший брат Иван, а я уже после войны, когда отец вернулся из армии», - говорит женщина.
Только Россия
Иван Сидорович считал себя обычным советским человеком, но для властей его прошлое отнюдь не стёрлось. Когда он вступал в партию, директор совхоза, проявляя политическую бдительность, потребовал проверить, не состоял ли Шестариков у себя на родине в какой-нибудь партии.
В Великую Отечественную ему не доверили воевать на передовой, а отправили в тыловую стройчасть, а потом перевели зоотехником в военный совхоз в Поволжье - заведовать эвакуированным скотом.
«Мы же папой очень гордились. И нам с братом, конечно, льстило то, что он иностранец. Отец переписывался с родственниками, в основном с племянником, который стал директором того самого кирпичного завода, на котором папа работал. Отношения с Югославией, частью которой стала Хорватия, у СССР то налаживались, то ухудшались, и отец всегда переживал из-за этого. Он даже политическому обозревателю газеты «Правда» писал, чтобы ему разъяснили, почему две соцстраны не могут нормально сотрудничать. А в 1956 году, в начале хрущёвской оттепели, он смог поехать в Югославию с туристической группой. Помню, как собирали его в поездку чуть ли не всем совхозом. Конечно, он был рад встрече с роднёй, но ностальгия в нём не проснулась. О выборе, сделанном в молодости, не жалел», - уверена Галина Ивановна.
Со смертью Ивана Сидоровича в 1981 году связь с Хорватией оборвалась. Отголоском детства у Галины Ивановны осталось двустишье на хорватском, родственном русскому, языке, которым будил её отец в школу: «Ура ида, тики-така, свако утро будят джака», что означало: «Часы ходят тик-так, каждое утро будят ученика».
Смотрите также:
- Геннадий Филимонов: «Народ у нас способен на подвиги» →
- Республику немцев Поволжья уничтожили в один год →
- Волгоградец повторил подвиг Александра Матросова →