В ЧП в колонии строгого режима в г. Суровикине, которое случилось 23 августа, сейчас разбирается следствие. Уголовное дело возбуждено по статьям о захвате заложников и дезорганизации деятельности исправительных учреждений.
В черте города
Коротко напомним суть событий: 23 августа четверо заключённых ИК-19 напали на сотрудников колонии во время заседания дисциплинарной комиссии. По данным ФСИН РФ, преступники захватили восемь сотрудников и четверых осуждённых. Бунт был подавлен силами спецназа. Трое сотрудников погибли на территории колонии, ещё один позже скончался в больнице. Также погибли четверо захваченных заложников из числа заключённых.
Журналист нашего издания вечером 23 августа находился в непосредственной близости от места событий – машину редакции, как и все остальные, остановили у блокпоста на расстоянии 1,1 км от ИК-19. Здесь же собрались родственники тех, кто отбывал наказание в ИК – люди надеялись получить хоть какую-то информацию, переживали за близких, плакали. Все уже знали, что штурм в колонии прошёл (он начался в 16 ч., а завершился в 16.30), что есть погибшие и раненые. Люди делились скудной информацией между собой, расспрашивали местных жителей.
Колония, основанная в 1962 г. и рассчитанная на 1241 человека, находится в черте города – ближайшие жилые дома расположены от неё на расстоянии менее полутора километров, а конноспортивная школа, хлебный магазин и небольшие местные предприятия ещё ближе – они были прямо напротив того самого блокпоста. Мнения суровикинцев насчёт соседства с зоной разделяются.
«Нам не страшно, – рассказала нашему корреспонденту одна из местных жительниц. – Мы привыкли к соседству с колонией, тем более что многие там работают: кто в медицинском блоке, кто в сельскохозяйственном, кто делопроизводителем. Ничего страшного не происходило, так что вроде бы и бояться было нечего».
Другие местные были настроены резко против.
«Это безобразие, что колония, да ещё строгого режима, находится в черте города, – высказал своё мнение один из мужчин.– Тут же вокруг жилые дома»!
А ещё одна из местных жительниц рассказала, что в колонии не хватает охранников: по её словам, «даже на вышках стоять некому».
«Выдержат немногие»
Дефицит кадров подтверждают и люди, которые знают систему ФСИН изнутри. Вот что они рассказали «АиФ»-Нижнее Поволжье» на условиях анонимности.
«В колонии, где работал муж, (речь идёт не о суровикинской ИК-19. – Ред.) дефицит кадров был такой, что я его дома не видела, ему приходилось выходить в режиме не «сутки-трое», а «сутки через сутки», – говорит Ольга. – Отбор туда очень строгий, требуется высшее образование, чистое прошлое и т. д., потому приходит не так много людей. А потом они уходят, потому что сейчас, например, у офицерского состава зарплата на руки со всеми надбавками порядка 44 тыс. руб. Это несоизмеримо с такой работой – она морально очень тяжёлая: постоянное соседство преступников, напряжение разрушает психику. Между тем до выхода на пенсию отработать надо 20 лет, но в колонии строгого режима год идёт за полтора, в лечебно-исправительных учреждениях – год за два. Но даже 10 лет в таком режиме – это крайне тяжело. А пенсия в итоге будет максимум 28–30 тыс. руб., и это у офицерского состава. Так что человеку всё равно придётся идти работать.
Внутри коллектива атмосфера тоже была тяжёлая - взаимное недоверие, грубость, негатив, это тоже влияние окружения преступников. При этом люди там работали разные, были среди них честные, ответственные и порядочные, были и продажные. Так, однажды муж при обыске нашёл у зэка телефон. Изъял, доложил начальству. Ему сказали: что ты лезешь куда не просят, отдай обратно».
«У этих людей искорёжена психика, от них можно ожидать всё что угодно, – продолжает женщина. – Я там тоже некоторое время работала, и как-то один из «сидельцев», осуждённый за убийство, объяснил мне, как можно убить человека обычной ручкой. Кроме того, на зонах есть производство – швейное, столярное, сельскохозяйственное, – а это ножницы, молотки, плоскогубцы и др. У охранников просто не хватает времени всё отследить, везде успеть. Ну и халатность тоже встречается – так, например, в зону нельзя проходить без сопровождения двух человек. Мне как-то понадобилось туда пройти по работе, меня сопроводили, как положено. Привели и… оставили в окружении почти ста зэков – они у меня в журнале расписывались. А мои сопровождающие ушли покурить…»
Между тем в эти дни стали известны имена охранников, погибших в колонии. Это начальник отряда отдела по воспитательной работе с заключёнными Сергей Гордополов, начальник воспитательного отдела Виктор Чернушкин, начальник отдела охраны Иван Кречетов и замначальника по безопасности и оперативной работе Андрей Кучма. В больнице остаются начальник колонии Андрей Девятов, сотрудники Роман Пономарёв, Алексей Лыгин, Юрий Маврин.
Губернатор Волгоградской области Андрей Бочаров распорядился выделить семьям погибших уфсиновцев матпомощь в размере 1 млн руб.
Мнение
Председатель президиума Волгоградского реготделения общероссийской общественной организации «Совет общественных наблюдательных комиссий» Владимир Евгеньевич Козлович:
«Я отработал более 20 лет в системе исполнения наказаний и более 25 лет в системе организаций общественного контроля.
Что касается непосредственно системы УФСИН, здесь накопилось много проблем. В частности, из-за низкого материального обеспечения молодые перспективные кадры здесь надолго не задерживаются. Некомплект по всем службам: охраны, надзора и т. п. – большой, до 50% и выше. Годами служить, ежедневно рискуя жизнью в атмосфере постоянного дикого стресса за 30–40 тысяч рублей в месяц – мало кто на такой подвиг способен.
Нагрузка на те кадры, что остаются в системе, запредельно колоссальная. Нередко специалисты УФСИН начальствующего состава вынужденно совмещают две-три должности, тянут на себе параллельно несколько серьёзных направлений работы.
В такой ситуации хромает профилактическая работа с осуждёнными. В исправительных учреждениях нет достаточного количества психологов, а одному начальнику отряда, где насчитывается до сотни человек, крайне непросто достучаться до каждого.
При отсутствии особого выбора в систему попадают не всегда подготовленные в моральном, профессиональном, психологическом плане люди. Профессиональная деградация порой приводит и к коррупции. Но коррупция – это не какое-то особое ноу-хау именно системы уголовно-исправительной системы наказания, коррупционеры у нас встречаются практически повсеместно. УФСИН – такой же срез нашего общества, как и все прочие ведомства.
Как улучшить ситуацию? Необходимо делать упор на профилактику подобных ЧП, развивать службу психологов, институт общественных контролёров, параллельно усиливать все службы и подразделения ФСИН. И ещё нужна более качественная и внятная государственная политика в отношении мигрантов, в т. ч. выходцев из Средней Азии, более нетерпимое отношение к феномену любых религиозных и националистических радикалов.
И ещё абсолютно неприемлемо то, как подобные ЧП освещаются в информационном пространстве. Кадры случившегося, контент, снятый террористами, сразу попадал в сеть, мелькали уже сообщения, что якобы «экстремистами захвачена колония». Хотя в реальности вся суть ЧП сводилась к акту нескольких нелюдей – псевдорелигиозных фундаменталистов. На мой взгляд, если бы не ненужный ажиотаж вокруг происшествия, при всей его чрезвычайности всю заявившую о себе группировку можно было подавить силами личного состава самой колонии».
