Примерное время чтения: 9 минут
2295

Ушаков или адмирал Грэйг? Галеристы 38 лет спорят, кто изображен на картине

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 45. АиФ-Нижнее Поволжье №45 07/11/2018
Искусствовед Любовь Яхонтова и картина с неизвестным офицером.
Искусствовед Любовь Яхонтова и картина с неизвестным офицером. / Олеся Ходунова / АиФ

В музее ИЗО имени Машкова в Волгограде хранится портрет неизвестного морского офицера, написанный неустановленным художником в XVIII веке. Сотрудники учреждения и их колеги из других городов вот уже 38 лет пытаются узнать, кто изображен на картине. «АиФ»-НП» выяснил у искусствоведа и лектора, сотрудника музея Любови Яхонтовой, какие версии выдвигали эксперты при изучении портрета и как они пытались установить личность мужчины, изображенного на нем.

Откуда взялся портрет?

«Портрет офицера в составе коллекции из 38 полотен попал в музей в 1970-х годах - это был подарок от некой жительницы Царицына Нины Александровны Арнинг-Зайцевой. Известно про нее совсем немного. По одним данным, она была дочерью управляющего царицынского банка, по другим - певицей. Достоверно, что она была замужем за известным московским юристом и коллекционером Казимиром Фёдоровичем Арнингом, который был другом художника и коллекционера Ильи Остроухова. 

Остроухов дружил с меценатом Павлом Третьяковым, говорил на трёх языках, был пианистом. Но всю страсть своей души он вложил в коллекционирование. В основанную им галерею он пускал всех желающих, но после 1917 года коллекцию национализировали, а сам он умер от нищеты и голода в каком-то подвале. Арнинг же как-то спасся и даже сохранил свою коллекцию, часть которой его вдова потом подарила родному городу. Но несомненно, что под влиянием Остроухова коллекция Арнинг также была исключительной. 

«Неизвестный морской офицер одет в китель капитана первого ранга, держит в руках рупор и подзорную трубу, на груди два ордена, - рассказывает Любовь Яхонтова. - Портрет опередил свою эпоху подачей, трактовкой. Это ведь не парадный помпезный портрет героя сражения с орденами, а очень душевный, романтичный образ. Атмосфера картины много говорит о времени, о человеческих качествах, о ценностях этого героя морских сражений. Деликатность изображения, лаконичность, оттенки, полутона - всё очень гармонично. На втором плане изображен корабль этого офицера. Его паруса словно лепестки неведомых цветков. Этот молодой человек волнует меня уже 38 лет. Я просто в него влюбилась. Каждый день ходила в реставрационную, чтобы узнать, что удалось восстановить и попутно разгадать его загадку». Искусствовед говорит, что у нее и ее коллег есть 15 версий того, кто изображен на картине. Ниже представлены пять самых интересных.

Версия №1: флотоводец Фёдор Ушаков

Первая версия, которой придерживался и Арнинг, что картина с неизвестным морским офицером - это портрет молодого Фёдора Ушакова, адмирала, причисленного к лику святых. Он не проиграл ни одного сражения, не потерял ни одного корабля, и никто из его подчиненных не попал в плен. Он - легенда. Но на его многочисленных портретах он с карими глазами, а неизвестный - с серыми. Кроме того, у них разные строение лица, форма головы. Но почему Арнинг верил, что это Ушаков? 

«Мы знаем Фёдора Ушакова по поздним портретам, которые художники тех лет писали под влиянием французского художника Жака-Луи Давида. «Под Давида» немного удлиняли лицо, делали изящными руки, несколько нивелировали личность. В XX веке провели тщательное восстановление первоначального облика адмирала. Оказалось, что у него были светлые глаза, кожа и волосы. Ещё он очень моложаво выглядел. Так что это действительно мог быть он, но есть одно «но». Когда реставраторы очистили часть эполета офицера на портрете, они  увидели на нем чётко читающееся слово «Чесма». А Фёдор Ушаков никакого отношения к Чесменскому сражению не имел. Пришлось его исключить», - говорит Любовь Яхонтова.  

Версия № 2: адмирал Грейг

Герой Чесменского сражения Самуил Грейг, шотландец, пришёл на русский флот по приглашению Екатерины II. В Чесменском сражении командовал центральным кораблем эскадры, а после осуществил дерзкий подвиг - участвовал в поджигании легко воспламеняющихся кораблей брандеров, которые он и его единомышленники отправили в сторону неприятеля. Таким образом была уничтожена большая часть вражеского флота, правда, ему пришлось спасаться вплавь под огнём турков и горящими обломками. Зато по возвращению на борт капитан первого ранга Грейг превратился в адмирала - такой приказ издал Григорий Орлов, а Екатерина II, благоволившая дерзкому моряку до самой его смерти, подписала.

Лицо неизвестного скорее европейское, чем славянское, рассуждает Любовь Яхонтова. И есть портрет Грейга кисти Аргунова, написанный через четыре года после Чесмы, в лицах есть что-то общее. Но неизвестный - капитан, а Грейг - контр-адмирал, у нашего офицера изображены ордена святых Георгия и Владимира. А были ли они у Грейга? 

«Представляете, в какую эпоху мы жили? Интернета не было, в архивы не попасть, фотографии нечёткие, справочники по морскому делу - неимоверная редкость. Но всё же я узнала, что орден святого Владимира учредили только в 1782 году, когда Грейг был уже в преклонном возрасте. Значит, это точно не наш офицер». 

Версия № 3: адмирал Круз

«И тут, наконец, эполет реставраторы расчистили полностью. И, кроме слова «Чесма», там было ещё несколько букв: «киакресс: Чесма тое». И тут я встала в ступор: что же это может значить. Я предположила, что это транскрипция, от «Круз Александр Иванович» - датчанин, герой Чесменского сражения. Но причем тут знак двоеточие и что означает тое»? Потом выяснилось, что у них полное несовпадение по званиям и наградам: Круз стал адмиралом в 1773 году, при этом он кавалер святого Владимира второй степени и святого Георгия второго класса, а у нашего - звание капитана десятью годами позже и награды: святой Владимир четвертой степени и святой Григорий четвертого класса. Конечно, это не он», - говорит Любовь Яхонтова. 

Версия № 4: контр-адмирал Джеймс Престон

«В то время на эполетах никаких надписей не было, её на холсте сделал сам художник. Но что он хотел ею сказать? Казалось, это неразрешимая загадка. Но тут я познакомилась с Александром Горшманом, который помог в нескольких музеях установить личность человека, подписанного на картине как «неизвестный». Так, в ульяновском музее он определил, что портрет долгое время неизвестного чиновника не кто иной, как губернатор этого края», - рассказывает искусствовед.

Электронной почты не было, вся переписка между ними была только рукописной. В каждом письме она скрупулёзно, с точностью до миллиметра, зарисовывала узоры с кителя, расстояния между галунами, детали эполетов, чтобы Горшман мог дать пояснения мучившей их загадке. Именно он установил, что у изображенного ордена святого Владимира есть бант, а это - серьёзная деталь. Бант давали как знак за боевое отличие. Введён он был 14 апреля 1789 года, значит, портрет написан не раньше этой даты. 

«Что означает «киакресс: чесма тое», мне ясно. Это может расшифровываться как «Корабль «Иоанн Креститель»: «Чесма» то есть», - зачитывает письмо Горшмана Любовь Яхонтова. - А дело вот в чём. В 1783 году был спущен на воду в петербургском адмиралтействе 100 пушечный линейный корабль «Чесма», названный в честь славного сражения. И был он под этим названием до начала 1792 года, когда начались первые мирные переговоры с турками. Посол Турции выказал неудовольствие, что один из крупнейших кораблей русского флота назван в честь места, где турецкий флот потерпел поражение, и поставил переименование корабля как условие, способное сорвать подписание мирного договора с Турцией. Екатерина спорить не стала, тем более что дело было давнее, были и более крупные победы, и корабль переименовали в «Святой Иоанн Креститель». Но наши люди ушлые, поэтому на эполете и написали: «Иоанн Креститель»: то есть «Чесма».

А это значит, что наш офицер служил на этом корабле, и было это гораздо позже Чесменского сражения. Круг неизвестных предельно сузился. Более того, скорее всего, моряк этим кораблем командовал и был в звании капитана первого ранга. Это известно благодаря прорисованному клапану кителя, который покрывался галуном только у капитанов первого ранга, а также закруглению галуна по нижнему краю шляпы. 

Горшман выдвинул версию, что «неизвестный офицер» - это Яков, или Джеймс, Престон, капитан первого ранга, командовавший «Чесмой» и обладавший как раз двумя этими наградами. Отличился во время войны со шведами в 1790 году 25 мая при Красной горке и 22 июня под Выборгом. За храбрость ему также была пожалована золотая шпага и пансион посмертно в 400 рублей ежегодно. Казалось бы, это он.  «Однако как ни была хороша версия и даже совпадение по орденам есть, но не подходит Престон по возрасту, ему на момент учреждения банта было 42 года, а на картине молодой мужчина», - расстроил Любовь Аркадьевну Горшман.

Версия № 5: капитаны Аничков и Аклейн

Логично, что на холсте кто-то из других командиров «Чесмы». Был среди них Пётр Аничков. Однако святого Владимира он не имел. Кроме того, командовал он совсем другой «Чесмой» - это был корабль, с боем взятый у турок в 1771 году, который затонул во время шторма в 1777-м году, в то время как «Чесма», он же «Иоанн Креститель», был спущен на воду лишь через шесть лет, к этому времени Аничков был уже в отставке. 

Датчанин Аклейн командовал той самой «Чесмой» с 1783 по 1788 годы, однако и у него не было нужного комплекта наград. Опять неудача. На какое-то время Любовь Аркадьевна покидала Волгоград, и расследование личности неизвестного офицера прекратилось. А ведь Горшман насчитал всего десятка полтора морских офицеров, служивших в это время и имевших такие награды. Один из них - на портрете - ревностно хранит свою тайну до сих пор. 

Оцените материал
Оставить комментарий (2)

Также вам может быть интересно



Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах