Оказывается, каждое воскресенье – малая пасха. И в прошедший праздник я отправилась в Свято-Владимирский храм, чтобы на один день стать причетником – младшим церковным служителем – продавать свечки, мыть полы и чистить подсвечники… ну а заодно посмотреть на православную жизнь мирскими глазами.
Батюшка, благословите!
Перед «работой» надо получить благословение батюшки. Как это делается? Ладони складываются друг на друга, причём правая над левой, батюшка осеняет крестом, а после нужно поцеловать священнику руку. Заодно выяснилось, что разговаривать в церкви нужно совсем по-другому. Не «здравствуйте», а «батюшка, благословите»; не «спасибо», а «спаси, господи»; не «до свиданья», а «ангела-хранителя»; не «пожалуйста», а «во славу божью».
Отец Христофор – настоятель храма святого равноапостольного Князя Владимира – приставил меня к причетнице Наталье Кузнецовой в церковную лавку. А после службы надлежало помогать Ирине Поповой, на чьих плечах лежит храмовая чистота.
В 8 утра в церкви было уже полно народу. Прихожане торопятся поставить свечи до службы, поскольку во время богослужения это запрещено. Во время службы многие пожилые люди, причём грузные и с палочками, истово опускались на колени, а молодёжь, напротив, еле склоняла голову.
Наталья работает в церковной лавке уже 10 лет. Она тоже ходит с палочкой, но при этом стоит на ногах с семи утра до семи вечера, день через два.
– А я тут отдыхаю, – рассказывает Наталья, между разговором успевая отсчитывать десятками свечи и брать деньги, – хоть ноги к вечеру и гудят, зато душа в мире и покое. А сюда пришла, потому что в семье беда приключилась. Потом внуков сюда привела. Когда внучке Анечке было три года, она всю рождественскую службу выстояла не пикнув. Она и сегодня должна прийти. Сначала на исповедь, причастие, потом поможет храм убирать.
Сейчас Ане 11 лет, и она учится в пятом классе практически на одни пятёрки. «Сверстники иногда смеются, но я не обращаю внимания и усердно молюсь, на исповедь стараюсь ходить каждую неделю. Мне тут хорошо. Мне одна бабушка сказала, что из меня монашка выйдет. Но сначала надо выучиться, а там посмотрим», – сказала девочка.
Между тем поток к церковной лавке не кончался. Одним нужны свечки. Другим заказать молебен. Слабенькой бабе Тане пришлось заполнять записку о молебне мне – руки не слушались старушку. Она всю жизнь проработала на стройке и повредила позвоночник – теперь еле передвигается. Заодно я узнала, как правильно заполняются эти записки. Если ребёнку нет семи лет, то пишется «младенец» и имя, после семи – он уже отрок, для больных пишется слово «болящий», а все остальные просто «рабы божии».
Мимо лавки удивительным образом течёт жизнь. Вот подошла убитая горем женщина, чей племянник задохнулся в подушке. «Эпилептический спазм. Его в милиции избили и, видимо, при ударе защемили нерв, начались спазмы, и в 36 лет умер, вот сейчас на панихиду идём, дайте несколько свечей». Буквально через пару минут обращается лучащаяся счастьем девушка: «А у вас есть иконы, помогающие беременным?».
Венчание и трапеза
Началось причастие. Верующие подходили к святой чаше, а потом шли со скрещенными на груди руками к блюду с просфорами и тёплой водой. Мне отвели почётную роль угощать всех причастившихся просфорами со словами: «Со святым причастием». Дети шли с взволнованными глазами, чуть покрасневшими щёчками, взрослые задумчиво.
Также после службы была проповедь об иконопочитании. А после объявление о просьбе пожертвовать на нужды храма: кто сколько может. Купюр на блюде было порядочно.
Попала я и на венчание. Венчались, как было указано в свидетельстве о венчании, которое доверили заполнять мне, раб божий Василий и раба божья Наталия Сухоруковы. Конечно, церковный обряд с ЗАГСом не сравнить. О том, будешь ли верна в горе и радости, не обещалась ли другому мужчине, спрашивает не какая-то тётенька, а грозный пастырь. Горят свечи, поёт хор, на челе – венцы. Всё так красиво и трогательно, что нет слов. Хочется верить, что союз будет на веки вечные, а не иначе. Увы, но есть много примеров, когда и божья сила оказывалась некрепкой. Одна моя подруга привыкла не только слышать марш Мендельсона, но и дважды пыталась обвенчаться с очередным супругом.
После трудов праведных Ирина повела меня трапезничать. В трапезной стоят иконы. Ирина долго молилась и била поклоны. Всё чисто и уютно. Здесь едят как те, кто имеет отношение к храму, так и полунищие прихожане. Так, за одним столом сидели мы – причетники, батюшка и баба Маша. Баба Маша ходит сюда давным-давно. Она плохо видит и слышит. Единственный племянник пьёт и не заботится о старушке. Руки у неё черные от старости и грязи. Ноги голые, обута в какие-то обноски то ли галош, то ли ботинок. Одежду дарят ей прихожанки, они же помогают убираться. Таких сирых сюда ходит человек пять.
Организм храма
В храме царит лютый холод. На новую систему отопления требуется 60 000 рублей. Для пожертвований на лавке даже установлена специальная урна. Больше всех жертвовали полунищие бабушки-пенсионерки. Отдавая по 500 или 200 рублей. Солидные дамы и господа жертвовали сдачу со свечек.
Со стороны устройство храма не видишь. Ты приходишь пообщаться с богом и уходишь. А на деле это целый организм, который просит денег: на пропитание, на отопление, на красоту. Многие считают, что церковь алчно гребёт деньги – я судить не берусь. Выручка за свечки на моих глазах была около трёх тысяч, за крестины и венчание ещё тысяч пять.
– Коммунальщики требуют за отопление 90 000 рублей, – рассказывает отец Христофор (Казанцев). – За хор в месяц тоже приходится платить до 80 000 рублей. Но мы должны сделать всё, чтобы поддержать храм. Ведь люди идут сюда, чтобы найти альтернативу тому, что они видят в жизни. В мире очень много зла, и они идут сюда за добром.
ЦЕННИК
Свечи – от 10 до 150 рублей
Молебен за здравие – 30 рублей
Молебен за упокой – 30 рублей
Сорокоуст – 300 рублей
Крещение – 1300 рублей
Крестик – от 150
до 2000 рублей
Ладан – 50 рублей
Шнурочек для крестика
детский – 20 рублей
Просвира – 5 – 10 рублей
В Волгоградской области жгут церкви 
Сегодня Сретение Господне 
В Волгограде живут древние люди 
Татьяна Каминская: Убить шефа во сне 
Строки из блиндажа. О чем писали в дневниках жители осажденного Сталинграда