У православных сейчас самые торжественные дни года — пасхальные. Но праздничные службы проходят без прихожан, и только священники продолжают трудиться в церквях по всему региону. Не прекращает работу по росписи храма в г. Волжском и художник Юрий Сидоренко. О его пути к иконописи и о том, как обычные люди начинают расписывать церкви, Юрий рассказал «АиФ»-НП».
Другие правила
– Юрий, вы родились в семье православного священника, но продолжать династию не стали. Почему?
– В городе Почаеве, где я родился, очень сильны православные традиции. Почаевская лавра не закрывалась даже во времена гонений советского периода. Что касается выбора пути… Как-то мне встретился один почаевский протодьякон. Спросил: «Кем ты хочешь быть?» «Отец хочет, чтобы я стал священником», – отвечаю. А он сказал так: «Священников, даже хороших, много, а хороших иконописцев – по пальцам пересчитать. И если у тебя есть талант, ты должен идти в этом направлении». Я послушался его.
Окончил иконописную школу, расписывал церкви, иконостасы в Москве, Подмосковье, Тамбовской и Тверской областях. В 2011 г. по семейным обстоятельствам переехал в Волжский, здесь продолжил: расписывал алтарь волжской церкви Святых Новомучеников, реставрировал икону Георгия Победоносца в храме на Мамаевом кургане. Уже четыре года работаю над росписью храма Серафима Саровского – одного из главных в городе-спутнике.
– Бывает такое, что получившееся изображение вас не устраивает?
– Бывает. Идёт внутреннее развитие, и иногда понимаю, что написанное мною не соответствует тому первообразу, который был. Например, получилось недостаточно величественно. Тогда ничего не остаётся, кроме как писать заново.
В иконописи свои законы. Даже имея портретное изображение святого, создавать его лик нужно совершенно по другим правилам. Например, сейчас я работаю над изображениями царственных мучеников. Мы все знаем, как они выглядели: сохранилось множество фотографий, портретов Николая II и его семьи. Но в том-то и дело, что работая над иконой, не нужно воспроизводить портретные черты. И при этом образ должен быть узнаваем по духу. В этом суть канонической живописи — её не случайно называют возвышенной. Также надо учесть, что иконопись имеет ограниченный набор приёмов, язык иконы строг.
«Страшно первые два часа»
– В начале года вы открыли в Волжском иконописную мастерскую. Как родилась эта идея?
– Организовал мастерскую, пойдя навстречу пожеланиям прихожан. Кто-то просил научить детей иконописи, кто-то – классическому рисунку. Рисунку обучаю школьников, а вот иконописная мастерская открыта для всех желающих, включая взрослых. Занятия проходят дважды в неделю, точнее, проходили; пока в силу известных причин обучение приостановлено.
– Неужели каждый желающий может научиться такому непростому делу?
– Базовые навыки рисования, конечно, приветствуются, но они не обязательны. Куда важнее мотивация, прилежание и ответственность. Начинать приходится с азов: мы «ставим руку», изображая самое простое – волны, линии, круги. Потом будут орнаменты и задачи повышенной сложности – фигуры, лики. Мои волжские «подмастерья» пока освоили только орнаменты. Причём они их не срисовывают, а посмотрев на образец, стараются его запомнить и потом рисуют по памяти. Это необходимо, чтобы ученик твёрдо усвоил схемы построения орнаментов, детали и потом умел в другом орнаменте изображать эти детали правильно. Не копировал, а мыслил творчески, когда расписывает стены храма.
– То есть непрофессиональным иконописцам могут доверить расписывать церковь?
– Уже доверяли. Мы успели до карантина провести практические занятия: писали орнамент на внутренней стене храма. Люди волновались, это очень ответственная работа. Но страшно только первые два часа, а потом страх проходит, работали увлечённо.
– Ваши ученики – кто они?
– Они очень разные. Например, Полина окончила Санкт-Петербургский университет по специальности «Китайский язык и культура». Может, покажется странным, но она говорит, что обучение иконописи помогает ей в работе. Она летом проводит экскурсии на Валааме для российских и китайских туристов, много рассказывает об иконах. Говорит, что с иконописью к ней пришло более глубокое осознание православной культуры, и теперь она лучше рассказывает об этом на экскурсиях.
Икона пахнет мёдом
– Чему будете учить ваших учеников после карантина?
– Есть такой термин в иконописи – левкасить доски. Это целый процесс. Доску для будущей иконы сначала покрывают специальной тканью – паволокой. Затем грунтуют левкасом – специальным составом из мела, клея и мёда. Иконописец также должен уметь растирать с водой пигменты – охру, киноварь, лазурит – и смешивать их с эмульсией, состоящей из белого вина и яичного желтка, получая ароматные краски такими, какими их делали столетия назад. Их называют темперными.
Если всё сделано как надо, доска, покрытая левкасом, источает лёгкий медовый аромат. С темперными красками работать очень приятно.
– Востребована ли вообще профессия иконописца?
– Весьма востребована, она остаётся редкой, мало кто владеет таким искусством. Потому как только будет возможность, мастерская вновь распахнёт свои двери. Хотелось бы, чтобы она выросла в настоящую школу иконописной живописи и чтобы храмы нашего края украшали образы, выполненные местными мастерами.